В парализованном свете. 1979—1984 (Романы. Повесть) - [128]
— Нет того-то, Антон Николаевич, — жалуется сотрудница.
— Нет сего, — жалуется другая.
— А вы заказывали?
— Конечно, заказывали.
— Вовремя заявляли?
— Конечно, заявляли.
— Вам обещали?
— Еще в прошлом году…
Но вот всегдашняя радость для глаз. Вот гордость доктора Кустова — уникальная установка, волшебная елка, где все аккуратно нанизано, приварено, припаяно, приклеено друг к другу: ячейки — к переходам, переходы — к сердечникам, сердечники — к наконечникам. Маленький стеклянный дворец. Гигантская хрустальная люстра. Поток стекла и света. Стерильный гарем. Вожделенный итог двадцатилетних усилий.
— Почему не работает установка? — спрашивает доктор Кустов. — Где ученик? — спрашивает он, имея в виду любимого ученика и наследника, опору и надежду — того единственного, кому суждено воплотить и осуществить.
— Ученика нет, — говорят ему. — Ученик отсутствует по уважительной причине. Ученика отправили. Ученику доверили строить подшефный свинарник…
— Qui pro quo[39], — говорит ученый Кустов своим ученым коллегам на издревле понятном всем ученым языке.
— Нет никакой ошибки, — отвечают доктору Кустову его ученые коллеги. — Туда направили всех самых способных. Absque omni exceptione. Bona mente[40].
И тогда доктора Кустова осеняет: вранье! Клонирование и гиперклонирование, планирование и стимулирование — все вранье. Правда заключается в том, что на самом деле это никому не нужно. Правда в том, что он окончательно свихнулся. Что сил хватило лишь на то, чтобы подойти к заветному рубежу. Подойти и сгореть в плотных слоях атмосферы.
Беспомощность и бессмысленность. Несоизмеримость желаемого и выполнимого. Полный разлад между задуманным в рамках разумного и выполнимым в рамках возможного. Нет больше желания рваться вперед, грызть удила, толкать, пробивать, прошибать головой глухую стену. Сердце ослабло. Свет померк. Он сделал что мог, теперь пусть другие, кто помоложе. Он ничего отныне не хочет, а изображать бурную деятельность на пустом месте не может — в этом главная уязвимость его положения.
Вдруг какие-то строчки, слова, созвучия, будто сухие осенние листья, взвихряются в памяти Антона Николаевича. Какие-то стихотворные отзвуки далеких студенческих лет. «Я раздвоен, растроен, расчетверен, распят…» Бежать! «Да, теперь решено, без возврата…» Бежать во что бы то ни стало, под любым предлогом. Бежать — и только… А следом, под другими предлогами, сбегут другие. Сотрудники. Сотрудницы. Им здесь тоже плохо. Им тоже не хочется…
Доктор Кустов на своем рабочем месте. Доктор Кустов за письменным столом. Весь погружен в мыслительную деятельность — листает свежий специальный, строго научный, сугубо научно-технический журнал. Взгляд задерживается на рекламе. На очередном соблазне, мираже — на новейших лабораторных установках, которых никогда не получит его лаборатория, сколько ни бейся.
Бежать! Он еще не придумал повода, не нашел способа, не отыскал пути, хотя место, где он укроется, известно. Тайное логово, которым испокон веков пользуются беглецы.
Доктор Кустов переворачивает глянцевые страницы. Доктор Кустов всматривается в молочную белизну бумаги, в яркие краски и туманные тени, в тона и полутона, в буквы и цифры, в символы и изображения, в рисунки закамуфлированных под специальное биохимическое, биотехническое оборудование гениталий, в эротику дизайна последних научно-технических достижений. Следом за оборудованием рекламируется библиотека — книги для докторов и магистров в серийных суперобложках: Фридрих Ницше. Брентано. Бюхнер. Гёте. Зигмунд Фрейд. Иммерман. Новалис. Овидий. Унамуно. Рабле. Данте. Уайльд. Бирс. Кафка. Гоголь. Достоевский. Салтыков-Щедрин. Платонов. Булгаков… Сюрреалистические ангелочки на голубом фоне. Пышные клубы дыма из кремневых ружей. Плывущие формы. Трупы и шпаги. Знаменитый барон-враль со сворой собак. Олень с растущим на лбу деревом.
Пока не найден решающий повод, убедительный довод, надежный способ и основной путь, доктор Кустов временно эвакуируется в этот мир — в так называемую библиотеку Хойгера. Он вынужденно бежит туда и остается там до тех пор, пока не отказался от должности, от своего лабораторного стула, служебного кресла. Пока не сложил с себя полномочий. Не снял погон.
Временно эвакуировавшись, доктор Кустов размышляет, не заказать ли пока в свое убежище издания Hoiger Bibliothek. Ханс Хойгер, издатель, предлагает записать на отрывном корешке свой адрес и в маленьких желтых квадратиках, наподобие будапештских трамвайных билетов, указать нужное число экземпляров. Книги будут доставлены незамедлительно прямо по этому адресу. Дефо стоит 46, а Клейст дешевле — 29,80 марки. Доктор Кустов записывает в соответствующей графе адрес: «Улица Строителей-Новаторов…» — но тут же зачеркивает. Пишет: «Институт биологических исследований /ИБИ/»… — и тоже зачеркивает. В указании адреса возникает трудность — некое затруднение на пути приобретения некоторых книг этой библиотеки. Пытаясь преодолеть ее, Антон Николаевич достает из кармана фармакопейную упаковку в серебряной фольге, на ощупь выдавливает две таблетки, кладет на язык.
В это время звонит телефон. Антон Николаевич снимает трубку.
Повести и рассказы, вошедшие в сборник, посвящены судьбам современников, их поискам нравственных решений. В повести «Судья», главным героем которой является молодой ученый, острая изобразительность сочетается с точностью и тонкостью психологического анализа. Лирическая повесть «В поисках Эржебет Венцел» рисует образы современного Будапешта. Новаторская по характеру повесть, давшая название сборнику, рассказывает о людях современной науки и техники. Интерес автора сосредоточен на внутреннем, духовном мире молодых героев, их размышлениях о времени, о себе, о своем поколении.
В 1977 году вышли первые книги Александра Русова: сборник повестей и рассказов «Самолеты на земле — самолеты в небе», а также роман «Три яблока», являющийся первой частью дилогии о жизни и революционной деятельности семьи Кнунянцев. Затем были опубликованы еще две книги прозы: «Города-спутники» и «Фата-моргана».Книга «Суд над судом» вышла в серии «Пламенные революционеры» в 1980 году, получила положительные отзывы читателей и критики, была переведена на армянский язык. Выходит вторым изданием. Она посвящена Богдану Кнунянцу (1878–1911), революционеру, ученому, публицисту.
Повесть «Судья» и роман «Фата-моргана» составляют первую книгу цикла «Куда не взлететь жаворонку». По времени действия повесть и роман отстоят друг от друга на десятилетие, а различие их психологической атмосферы характеризует переход от «чарующих обманов» молодого интеллигента шестидесятых годов к опасным миражам общественной жизни, за которыми кроется социальная драма, разыгрывающаяся в стенах большого научно-исследовательского института. Развитие главной линии цикла сопровождается усилением трагической и сатирической темы: от элегии и драмы — к трагикомедии и фарсу.
Антарктика и Москва, китобойная флотилия и городская больница — место действия; пилот вертолета и врач — главные герои романа. Автор показывает своих героев в часы и дни высочайшего духовного напряжения, драматических событий, сложных жизненных ситуаций — это те «звездные часы» в жизни, когда обстоятельства требуют проявления лучших человеческих качеств.
Зафесов Геннадий Рамазанович родился в 1936 году в ауле Кошехабль Кошехабльского района Адыгейской автономной области. Окончил юридический факультет МГУ. Работал по специальности. Был на комсомольской работе. Учился в аспирантуре Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. Кандидат экономических наук В 1965 году пришел в «Правду». С 1968 по 1976 год был собственным корреспондентом в Республике Куба и странах Центральной Америки. С 1978 по 1986 год — собственный корреспондент «Правды» в Италии.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Анатолий Иоффе, врач по профессии, ушел из жизни в расцвете лет, заявив о себе не только как о талантливом специалисте-экспериментаторе, но и как о вполне сложившемся писателе. Его юморески печатались во многих газетах и журналах, в том числе и центральных, выходили отдельными изданиями. Лучшие из них собраны в этой книге. Название книге дал очерк о применении гипноза при лечении некоторых заболеваний. В основу очерка, неслучайно написанного от первого лица, легли непосредственные впечатления автора, занимавшегося гипнозом с лечебными целями.
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.