В память о звездной любви - [58]

Шэй

Йогурт больше не лез, но так как на дне миски осталось каких-то две ложки, я медленно их доедала. Плохо, наверное, что я так ем и не могу справиться даже с йогуртом. Быть может, я бы преодолела это с меньшими страданиями, если бы мужчина напротив не сбивал с толку. Когда меня опустили в холодную воду, я подумала, что окончательно сошла с ума. Но этот… Грег был реален, как и девочка! Я не понимала, зачем он здесь и что будет со мной, но почему-то, когда мне стали говорить, что делать, стало легче. Хоть причин слушаться мужчину у меня и не было.

Еще больше меня удивили его планы на будущее. Они, как ни странно, включали меня, а вот сама я не могла представить, что будет дальше. Какое может быть будущее у девушки, которая не имеет прошлого?

— А после решишь, что будешь делать. Может, пойдешь куда-нибудь учиться. Может, придумаешь что-то еще.

— Ага, и вы все вдруг оплатите? — это был первый вопрос, пришедший мне в голову, но далеко не единственный.

— Оплачу, — губы мужчины тронула улыбка.

Пожалуй, его можно было назвать симпатичным. Во всяком случае, сложен уж точно отлично. И внешность не в пример приятнее Тоайто. Тот тоже был хорош собой, но как-то агрессивно. А этот явно часто улыбался.

— Почему? — спросила я.

Зачем взрослому и явно не бедному мужчине возиться с такой, как я, зачем ему увозить меня, содержать? Что я давала ему взамен этой заботы?

Он со вздохом поднялся и опустился на корточки рядом с моим стулом. Я даже йогуртом поперхнулась от такого поворота событий. Кажется, назревал серьезный разговор.

— Потому что я люблю тебя, — сказал он тихо. — Давно люблю. Я почти пять лет сражаюсь со всем миром, чтобы ты смогла нормально жить, Шэй, и меня не пугает то, что ты ничего не помнишь. Я уже один раз тебя вытащил, вытащу второй. Дети — это наши дети. Кира наша дочь, а Дэн ее лучший друг, мы забрали их из приюта и решили, что будем воспитывать вместе. Дома. Потом тебя забрали, но я ни на минуту даже не задумался, чтобы забыть о тебе. И сейчас мы немного отдохнем, а потом поедем домой.

Я не чувствовала лжи, и от того не знала, как реагировать. В словах Тоайто всегда чувствовалась недоговоренность, он и говорил постоянно с усмешкой. А здесь ничего, кроме правды, не было, и от этого я растерялась.

— А я? — мой голос отчего-то сделался хриплым. — Я любила?

Грег покачал головой.

— Не знаю. Мне хочется верить, что да. Шэй, вопрос не в том, любишь ты меня, или нет. Можешь не любить. Но позволь хотя бы помочь тебе.

Позволить было просто, даже слишком. Переложить всю ответственность на чужие плечи и просто плыть по течению. А что, в сущности, оставалось? Поэтому я слабо кивнула и доела таки этот злосчастный йогурт.

— Пить хочешь? — спросил Грег.

Прислушалась к себе. Да, хочу, причем до того сильно, что одна мысль о воде невыносима. Я с наслаждением выпила два стакана прохладной воды и почувствовала себя намного лучше.

— Пойдем, в гостиной удобный диван, — позвал Грег.

— Хочу спать, — решилась пожаловаться я.

Сонливость никак не желала отпускать, даже после холодного пробуждения. А после еды только усилилась. Мягкий и удобный диван бодрости также не способствовал.

— Нельзя, Шэй, ты очень долго спала, потерпи эту ночь и следующий день. Нужно войти в нормальный режим.

Странно это было, если честно. Я его почти не знаю, а он ведет себя так, словно мы давно знакомы. То есть, конечно, мы давно знакомы. У меня начинала болеть голова от всего этого.

— Давай посмотрим, что у тебя осталось в голове, ладно? — Грег протянул мне тонкий серебристый планшет. — Попробуй прочитать. Что сможешь. Ты вполне сносно читала, когда мы расстались.

Со вздохом сомнения я взглянула на экран. Буквы показались мелкими и незнакомыми, но постепенно я… вспоминала. Сочетания, произношения, отдельные слова. Медленно, но прочитала первую строчку и фыркнула: речь шла о кошке, объевшейся сметаны.

— Ты как-то говорила, что хочешь кошку, — произнес Грег. — Хочешь?

— Не знаю, — я прислушалась к себе, — возможно. Если пушистую.

Он осторожно протянул руку и приобнял меня за плечи. Я тут же напряглась, забыв и о кошках, и о буквах.

— Не бойся, Шэй, — мягко произнес Грег, — позволь мне помочь тебе.

— Я… попробую. Как это читается?

* * *

Утром, когда солнце едва осветило гостиную, а я уже не могла сдерживать зевоту, Грег разбудил детей. Когда он ночью сказал, что эти дети наши, я почти пропустила это мимо ушей. Сейчас реальность ударила по голове со всей своей силы. Я смотрела на них, наверное, как на неизвестных инопланетян, и боялась приблизиться. Если Грегу это и не нравилось, он ничем не выдал.

Нас всех накормили. Детей кашей, которую они безропотно съели, меня опять йогуртом, правда уже другим. Я уже чувствовала легкий голод и не стала сопротивляться.

— Кто хочет на прогулку? — спросил Грег, когда мы закончили.

Я как-то не горела желанием. Дети инициативу радостно поддержали. Я пообещала накануне ночью хотя бы попытаться вернуть все на круги своя, и тоже отказываться не стала, но было в этом что-то неправильное. Я не могла понять, что именно, но… чувствовала себя лишней в этой семье.

Мы вышли на улицу, и я зажмурилась от яркого солнца. Грег нес в руках бутылку с чистой питьевой водой, и можно было в любой момент напиться. Тоже необычное ощущение: воды мне в последнее время давали мало. Я брела чуть позади детей, рассматривая Киру, ища между нами сходства. Не находила и едва ли не тряслась от страха перед будущим, перед новой жизнью. Грег, вероятно, ждет, что я стану детям матерью, ему женой, а я… я не могу, внутри меня какая-то пустота! Я не знаю, кто я, не знаю прошлого и не вижу будущего. Одна серая тоска, безразличная ко всему, что меня окружает.