В ожидании счастливой встречи - [48]

Неделю пылали костры, ревели пилы, ухали и стонали распадки. А в понедельник Егор переступил порог кабинета Яшкина.

— Молодец, Жильцов! — поднялся Евгений Романович. — Честно сказать, не ожидал… А это что? А, наряд, — сбавил пыл главный. — Давай так, Жильцов. Часть объемов в этом месяце пропустим, а другую часть придержим на следующий. Какую — реши сам, уловил?!

— А что я ребятам скажу?

— Предел должен быть? — вставил Яшкин.

— Комиссия линию приняла — халтуры нет. ОТиЗ проверил объемы, расценки, все сошлось без туфты.

— А я разве сказал туфта? — нетерпеливо перебил главный бригадира. — Сто рублей в день? Вы что!..

— Все по закону — коэффициент, надбавки, все тут.

— Коэффициент — не деньги? Надбавки — это что, по-твоему?..

— Не кричите, я тоже нервный, — тихо сказал Егор, — предупреждал ведь вас…

— Наплодили хапуг, — услышал за своей спиной Егор…

Мост

Милентьев получил телеграмму, это был ответ на его последний запрос в мостостроительную организацию. Ответ был краток и категоричен: «Форсированное строительство моста через Колыму не представляется возможным». Игорь Александрович растерялся. Надеялся и верил: подрядчика заинтересует предложение гидростроителей, тем более был обещан солидный аванс, а доставку рабочих на объект и многие другие льготы строительство брало на себя. Милентьеву ничего не оставалось делать, как идти с докладом к Фомичеву, а, собственно, что было рассказывать, и так все было ясно, показать только телеграмму.

Фомичев пружинисто встал с кресла, распахнул окно и резко обернулся. Хлынул морозный туман, серым котом полез под стол. Владимир Николаевич зябко передернул плечом, хлопнул рамой. Туман растаял, а он все еще стоял, скрестив тонкие руки на груди.

— Хорошо! Еду к монтажникам, — принял решение начальник стройки. На ходу надел пальто, шапку — и в двери. — Гони в гидромонтаж, — приказал он шоферу.

«Газик» одолел крутой подъем, обогнул бетонный завод и выедал на заставленную техникой монтажную площадку. Лавируя между конструкциями и арматурными сетками, подрулил к цеху.

В цехе металлоконструкций тоже было тесно. «Выросли из одежки» летом незаметно было, работали на открытом воздухе. Теперь каждый в тепло жмется. Тут и варят, и вальцуют, и кроят. «Надо будет этим летом расширить монтажников», — решает Фомичев.

Владимир Николаевич пробрался в глубь цеха. Встретил Жильцова.

— Нарушаешь технику безопасности, — Фомичев прикрыл рукой глаза от сварки.

— Ставили «шторки», — начал было оправдываться Егор Акимович.

— Не оправдывайся, — остановил его Фомичев. — Доложи Крайнову, пусть тебя накажет. Это же недопустимо — людей травмировать.

Фомичев обошел ножницы «гильотины», где под стенкой буквой «П» стояли скамейки, бочка с водой, пожарный, окрашенный в красную охру щит с двумя конусными ведрами. Гул в цехе начал стихать. И скоро Фомичева обступили курильщики.

Начальник цеха Крайнов протиснулся в круг. Он догадывался, зачем пожаловало высокое начальство, и немножко переживал, что не увидел раньше, не встретил. Некстати сорвавшимся голосом сказал:

— Товарищи, к нам приехал…

— Не надо, — остановил его Фомичев. — Они и так видят, кто приехал, а зачем приехал, сам скажу. Придвигайтесь поближе, — помахал рукой Фомичев. — Покучнее садитесь.

Задние наперли, и кольцо вокруг Фомичева сузилось.

— Без моста нам не жить, — начал Фомичев.

Чихнул бензорез, кто-то выдернул рубильник, и сразу прихлынула тишина.

— Не жить нам без моста, — повторил Фомичев. — Вы знаете это не хуже меня. Будем строить через Колыму мост. Вот приехал посоветоваться с вами, как будем строить.

Егор Жильцов вспомнил, как этой осенью загорали на том берегу, как по-пластунски с берега на берег перетаскивали по тонкому льду взрывчатку. К вечеру из-за горы пахнуло, дунуло словно подогретым воздухом, что редко бывает осенью. В какую-то минуту вздыбилась река, сломала лед. Многие не успели перебежать реку, сидели потом тоскливо на камнях, ждали, когда притихнет шальной напор воды. Тогда еще начальник стройки заверил — это хорошо помнит Жильцов, — что это последняя навигация без моста. Так дальше не может жить стройка. Что, дескать, этой зимой поставим мост. Вот на этом самом месте, в самом горле реки. Не только самосвалы, тяжеловесы пойдут, влюбленные на мост будут приходить. Егор тогда многие слова пропускал — привыкли к обещаниям. Конечно, подумал Егор, на насыпи монтировать куда проще. Все это так. Но, скажем, даже перекроют реку и поставят мост. А ну как ударит паводок, а плотину не успеют разобрать… Вон она какая, река, надавит. И мост сорвет. Черт ее удержит. По пять метров в час скачет. Сколько Егор повидал за свою жизнь рек, а такую ни разу не приходилось.

— Владимир Николаевич, мы никогда мостов не строили, тем более такой грузоподъемности, — послышались вздохи, — не шуточное дело.

— Ну, а что вздыхать? Правильно. Но, кроме вас, некому… Что на это скажут бригадиры? Ну вот ты, Егор Акимович?

— Скажи, Егор, — поддакнули монтажники.

И снова взялись за курево.

Кто-то приоткрыл дверь, и синяя от табачного дыма и сварки стенка колыхнулась, когда встал Егор. Он подошел к бачку, налил в кружку воды, не торопясь попил, опрокинул основательно кружку и тогда заговорил: