В отсеках тишина - [8]

В середине 1942 года очередь дошла и до нашей лодки. Погрузили и смонтировали батарею, испытали механизмы сначала у стенки, а затем и на ходу.

А по берегу брели люди, которых война изгнала из родных мест. Поток беженцев все рос. Это само народное горе текло перед нашими глазами, и мы, глядя на измученных женщин, детей и стариков, задыхались от отчаяния, от бессильной ненависти к врагу. Мы всячески старались помочь людям, обреченным на бездомную жизнь, полную лишений и горькой нужды. Уменьшая свои порции, относили им еду, поили их водой, приносили кусочки сэкономленного мыла.

[23]

Родные и близкие многих подводников оказались в районах, оккупированных врагом. Поэтому страдания беженцев особенно трогали сердца матросов. Некоторые снова начали проситься на фронт. Командованию, коммунистам, нам, старшинам, приходилось терпеливо разъяснять товарищам, что лодка наша еще будет направлена в дело, что оставить ее без кадров, когда она скоро войдет в строй боевых кораблей, — преступление, которому не найти оправдания.

Ходовые испытания происходили в самый разгар лета. Стояла жара. Внутри лодки все было так раскалено, что не дотронешься. На камбузе едва успевали кипятить воду: моряки моментально ее выпивали, не давая ей даже остыть. Облегчение давало только купание, но купаться разрешалось, лишь когда лодка стопорила машины и ложилась в дрейф.

Я вспомнил другое жаркое лето — во время хасанских событий 1938 года, когда нам, тихоокеанским подводникам, пришлось нести вахту у Корейского побережья. Только тогда обстановка была боевой и о купании нечего было думать!

Ходовые испытания лодок совмещались с различными работами по проверке новых образцов техники. Так мы впервые испробовали способ постановки донных мин из торпедных аппаратов, действие новой системы регенерации воздуха, которая после была введена на подводных лодках.

27 сентября на нашей лодке был поднят военно-морской флаг. "С-104" стала боевым кораблем. Но путь в море был для нас еще закрыт.

Зимовать опять предстояло в далеком тылу. В моей жизни произошло большое событие: меня приняли кандидатом в члены Коммунистической партии. Рекомендации дали штурман Николай Ильич Кабанов и старшина группы трюмных Андрей Климович Еремин. Третью рекомендацию написал старшина группы мотористов подводной лодки "С-15" мичман Николай Иванович Сумкин, мой давний товарищ, старый подводник, прослуживший к тому времени на флоте более двадцати лет. На том же собрании принимали кандидатом в члены партии старшего краснофлотца Ануфрия Мозолькова.

Наша партийная организация за год выросла с че-

[24]

тырех до двадцати человек. Ее усилившаяся активность благотворно сказывалась на всех сторонах жизни экипажа. Коммунисты были застрельщиками во всех работах, в сплочении коллектива. Руководил партийной организацией боевой старшина трюмных мичман Андрей Еремин.

Лучших комсомольцев подготовила и рекомендовала в партию комсомольская организация, возглавляемая признанным вожаком корабельной молодежи коммунистом Аркадием Комковым.

В огне небывалых сражений начался 1943 год. Наша героическая Советская Армия одержала историческую победу на Волге и Дону. Инициатива в боевых действиях окончательно и бесповоротно перешла к нам. Подводникам не терпелось внести свою лепту в дело победы.

В эти дни, когда мы с таким волнением ждали новых сообщений о продвижении наших войск, к нам прибыл новый заместитель командира дивизиона по политической части капитан 2 ранга П. И. Петров.

Павла Ивановича я знал еще по Дальнему Востоку. Он служил политработником на одной из лодок. В 1938 году по ложному доносу был репрессирован. В начале войны ему удалось вернуться в строй. Был комиссаром в отряде морской пехоты, до последнего дня сражался в Севастополе. К нам в дивизион Павел Иванович приехал с парнишкой-сиротой. Новичка определили учеником моториста на нашу лодку. Так у нас появился самый молодой, семнадцатилетний краснофлотец Миша Сазонников.

Коренной севастополец, Миша рано познал большое человеческое горе. Гитлеровцы замучили его мать и расстреляли отца. Добрые люди приютили мальчика и переправили к крымским партизанам, где Миша помогал взрослым. В бою он был ранен. Павел Иванович встретил его в госпитале на Большой земле и взял с собой.

Победы наших войск открыли нам желанный путь на флот. Началась деятельная подготовка к переходу. Максимально облегчаем лодку, чтобы она смогла пройти по рекам. Освободились от всего твердого балласта, сняли пушки, запасные части и прочее имущество — оно последует по железной дороге.

[25]

Аккумуляторной батареи у нас по-прежнему не было, поэтому пришлось отрабатывать необычный для подводных лодок способ использования энергетического хозяйства. В абсолютной темноте на ощупь мотористы запускали дизель. Электрики возбуждали гребной электромотор, и тот начинал работать в режиме генератора, освещая отсеки, давая ток помпам охлаждения дизелей, электроприводам рулей и другим вспомогательным механизмам. Стоило дизелю остановиться, как все замирало и в отсеках вновь воцарялась кромешная тьма.

Под руководством нового инженер-механика Сергея Сергеевича Саваренского мы быстро освоили непривычный для нас способ.