В отсеках тишина - [31]

Прибегаю в центральный пост, спрашиваю электрика, обесточил ли он станцию. Матрос смотрит на меня ошалело и ничего путного сказать не может. Тем временем продули балласт, лодка стала всплывать, струя обмякла, а затем и совсем иссякла.

Прохожу во второй отсек, открываю автоматную будку. Плавкие вставки, через которые получает энергию станция центрального поста, на месте. Значит, она еще под напряжением. Зажмуриваюсь и выдергиваю сначала один, а за ним и второй разъединители. Теперь станция обесточена. Остается удалить с нее соль. Беру мешок с дистиллированной водой и сверху поливаю щит с обеих сторон. Через некоторое время станция обсохла, и мы ее снова включили.

Вода в отсек поступала через лопнувшую прокладку забортного клапана. Щель-то пустяковая, но под большим давлением вода бьет со страшной силой. Я это уже испытал на Севере. Там бывало хуже: нельзя было всплывать. В мирных условиях все значительно проще — продул балласт, и течь сама прекратилась. Но для молодых матросов и этот случай — большая наука.

Сдали лодку. Ей предстоит переход на Север, и подводники зовут меня с собой. Отшучиваюсь: я только недавно уехал оттуда, дайте насладиться теплом. А у самого кошки на сердце скребут. С какой бы радостью я отправился с лодкой!

Нет, не могу я больше оставаться на кораблестроительном заводе. Чем смотреть на море с берега, лучше совсем его не видеть. Забираю семью, еду в Саратов, потом на Украину. В Киеве увидел моего одноклассника и хорошего друга еще по Дальнему Востоку Юрия

[88]

Клопотюка. Он в кителе с погонами мичмана продолжает сверхсрочную службу в Черноморском учебном отряде. Войну Юрий провел на Черноморском флоте, плавал старшиной группы электриков на "малютке", побывал во многих подводных передрягах, постарел, но так и остался добродушным здоровяком, каким был на заре нашей совместной службы.

Никак не усидеть мне на одном месте, хотя и сердится жена: надоело ей мотаться по белу свету.

Побывал я в подмосковном городе Воскресенске. И вдруг узнаю, что первым секретарем городского комитета комсомола работает здесь наш боевой комсомольский вожак Аркадий Комков. С Аркадием мне и позднее приходилось встречаться. После Воскресенска он работал в Центральном Комитете ВЛКСМ. Его неутомимая деятельность была отмечена правительством: в тридцатилетие комсомола к боевым орденам Аркадия прибавился трудовой орден "Знак Почета". Ныне Аркадий Михайлович — партийный работник одного из министерств.

Разыскал я и другого своего боевого товарища — электрика А. В. Мозолькова. Ануфрий Васильевич живет теперь в подмосковном поселке Малаховка, обзавелся семьей и вот уже более десяти лет работает на заводе "Москабель", где, так же как и на лодке, безупречно выполняет обязанности электрика.

А я так и не мог найти себе места на суше. Даже самая хорошая и интересная работа не устраивала. Бредил морем. В Москве на улице Горького сталкиваюсь с морским офицером. Глазам не верю: Сергей Сергеевич Саваренский, наш инженер-механик! Узнав о моих скитаниях и муках, он решительно рубит воздух ребром ладони:

— Возвращайся на флот!

Скоро я получаю письмо. Григорий Максимович Васильев, наш командир, приглашает меня служить на лодку. Немедленно отсылаю рапорт с просьбой зачислить меня на сверхсрочную службу и начинаю укладывать чемодан.

И опять я на Севере! Прохожу мимо пирсов. Стоят возле них подводные лодки. Старых уже мало осталось. Новые появились — красивые, стройные, могучие. Представляюсь командиру. Капитан 2 ранга

[89]

Г. М. Васильев сейчас уже не на "С-104". Он командует большой новой лодкой. Знакомит меня с кораблем, с его людьми. Незнакомые лица, а чувствую себя как дома.

В соединении служит много ветеранов. В тот же день встречаюсь с бывшим нашим парторгом (ныне инструктором водолазного дела) Андреем Климовичем Ереминым, боцманом мичманом Дмитрием Васильевичем Васильевым, старшиной группы трюмных главным старшиной Константином Симухиным, командиром отделения комендоров старшиной 1-й статьи Павлом Давиденко.

И снова походы. Перед глазами проходят угрюмые берега, отвесные скалы. Мы много раз во время войны проходили эти места, но я их вижу впервые, потому что всегда находился внизу, на своем боевом посту. Теперь нам разрешают подниматься на верхнюю палубу. И это правильно: пусть молодые моряки видят берега, которые им доверено защищать!

Во время стоянок собираю молодежь на палубе, завожу разговор о войне, о подвигах, совершенных советскими моряками в тех самых местах, где мы сейчас плаваем. Кое-кто из молодых порой жалуется: тяжело, нагрузка большая на тренировках и учениях. Я рассказываю морякам о том, как нам доставалось в боевых походах, как высокая выучка, выносливость, терпение помогали подводникам одерживать победы. Слушают меня матросы. Вижу, на пользу идет разговор. Все чаще собираемся мы в кружок. Прослышали о моих беседах в политотделе. Стали на другие лодки приглашать. Трудно отлучаться с корабля ведь служебных забот у меня не убавилось, но понимаю, что надо выступать перед молодежью. Редкий вечер теперь у меня выдавался свободным.