В особо охраняемой зоне. Дневник солдата ставки Гитлера. 1939– 1945 - [16]

Шрифт
Интервал

А вот и площадь Согласия, края которой почти растворились в лунном свете. Видны лишь мерцающие очертания деревьев, да слышен только невыносимый звук, издаваемый на ветру решеткой парка Тюильри и потрескивание полотнищ флагов на адмиралтействе. Почерневшие кучи снега обрамляют лужи, чья поверхность от набегающего ветра покрывается рябью, а случайные прохожие, невольно замедляющие шаг перед тенями от уличных фонарей, спотыкаются о низкие бордюры.

В глубокой тени адмиралтейства бредут два юных матроса, согнувшись под тяжестью большой с дребезжащей крышкой корзины. В это время на площадь нерешительно выворачивает машина, управляемая гражданским водителем.

– Не подскажите, где дом Люсьен Бойер? – спросил у водителя офицер.

– Вы можете говорить по-немецки, господин лейтенант.

Тогда же на улице Риволи в нескольких шагах от входа в отель под аркадами в глубокой тени застыла целующаяся парочка, а далеко позади них под сводами слышится веселое хихиканье. Это подходит марширующая группа мальчиков и девочек. Причем выше всех поднимают ноги в шелковых чулках девчонки.

– Раз, два, левой, – командует взрослый голос. – Я хотя и немного пьян, но ходить строем все же могу. И гораздо лучше, чем вы, дети. Раз, два, левой…

На границе видимости над причалом круто возвышается мост Руаяль, сверкая мрамором на фоне чернеющего снега. Золото здесь тоже присутствует, и все это в совокупности создает ощущение некой старой и давно забытой нежной страсти, утопающей в холодном свете месяца и отблесках камня. Однако ощутить всю прелесть каменного сооружения довольно трудно. К тому же в воздухе неуловимо пахнет гарью и искореженным огнем камнем.

По мосту прогуливаются двое мужчин, куря сигары и о чем-то беседуя. Слышатся только обрывки их разговора:

– Представляешь, внезапно она начала дерзить… Я дал ей чаевые, а потом еще добавил на горничную. К тому же эта дама вылакала три четверти всего шампанского. Нет, нет, боже правый, с меня хватит. Больше никогда…

– А я о чем-то таком даже подумать не могу – сейчас отправляю пряжу для матери, а на прошлой неделе выслал туфли для невестки. Все это стоит бешеных денег, должен я вам сказать…

– Что поделаешь – семья!

Цитадель

Отель «Сентьем», уже не самый лучший, пристроен к зданию вокзала на железнодорожной линии Орлеан – Бордо. В нем два входа, и раньше здесь всегда было много провинциальных пассажиров – оптовых торговцев из Бордо. Тут проводились приемы и конференции в большом обеденном зале, который в настоящее время задействован под помещение пропускного пункта. Ресторан славился отменной кухней, и в нем частенько обедал известный французский писатель Франсуа Мориак. Именно здесь он находил прототипы героев многих своих романов, а совсем недалеко отсюда на улице Пуатье проживал французский публицист, критик и поэт Шарль Моррас, который дополнительно снимал в отеле маленькую комнатушку, куда частенько переезжал.

Наступило утро. В коридоре стоят женские туфли и узкие, смятые в коленях военные сапоги. Вдалеке из открытой двери номера на коврик падает синий треугольник, а на спине горничной белым цветом выделяются завязки передника. Снаружи притулился веник – номер любителя рано вставать немедленно берется в работу.

Туфли начинают исчезать только с половины девятого утра. При этом в отделанной кафелем ванной комнате наблюдается ужасная акустика. В отеле «Сентьем», где царят свободные нравы, в коридоре зачастую можно встретить одиноких дам, спешащих в ванную в возбуждающих воображение пеньюарах.

Для отеля характерны широкие, похожие на балки водосточные желоба под окнами мансардного этажа, откуда, если высунуться, слева виден собор Парижской Богоматери, а чуть дальше Пантеон, церковь Валь-де-Грас, серый скелет незаконченного высотного дома на улице Жакоб, а справа – собор Дома инвалидов.

Ответственные по этажу лакеи сломя голову бегают по ковровым дорожкам, и в коридорах царит большое оживление, ведь почти все господа требуют подавать себе завтрак в постель. Своими тяжелыми подносами, которые они поднимают чуть ли не на уровень плеч, и вытянутыми шеями, торчащими из длинных сюртуков, эти лакеи напоминают больших жуков. При этом один из них, сын крестьянина из Пикардии, с толстыми роговыми очками, красным потным лицом и большими красноватыми руками, частенько распространяет аромат от выпитого им вина. Под рубашкой у него угадывается мускулистая крепкая грудь, и, хотя в кармане этот парень носит ножницы для чеков на серебряной цепочке, за редким исключением он не выглядит счастливым.

Поднос четко вписывается в дверной проем, и в это время из другой двери выскакивает солдат. Некоторое время он смотрит вдаль по коридору, а затем направляется к лестнице. Через мгновение одним из последних в проходе бесшумно появляется другой человек, оставляя за собой в номере густое облако табачного дыма. Это – облаченный в форму дипломат с цветущим и тщательно выбритым лицом. На немецкое приветствие он отвечает с многозначительной секундной задержкой и несколько медлительно. Бросив взгляд на наручные часы, дипломатический работник ускоряет шаг, но тут же вновь переходит на важную свойственную атташе походку, но на этот раз уже почти без раскачки.


Рекомендуем почитать
Николай Александрович Васильев (1880—1940)

Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.


Я твой бессменный арестант

В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.


Пастбищный фонд

«…Желание рассказать о моих предках, о земляках, даже не желание, а надобность написать книгу воспоминаний возникло у меня давно. Однако принять решение и начать творческие действия, всегда оттягивала, сформированная годами черта характера подходить к любому делу с большой ответственностью…».


Литературное Зауралье

В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.


Государи всея Руси: Иван III и Василий III. Первые публикации иностранцев о Русском государстве

К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.


Вся моя жизнь

Джейн Фонда (р. 1937) – американская актриса, дважды лауреат премии “Оскар”, продюсер, общественная активистка и филантроп – в роли автора мемуаров не менее убедительна, чем в своих звездных ролях. Она пишет о себе так, как играет, – правдиво, бесстрашно, достигая невиданных психологических глубин и эмоционального накала. Она возвращает нас в эру великого голливудского кино 60–70-х годов. Для нескольких поколений ее имя стало символом свободной, думающей, ищущей Америки, стремящейся к более справедливому, разумному и счастливому миру.


Следы «Тигра». Фронтовые записки немецкого танкиста. 1944

Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».


В смертельном бою

Это книга очевидца и участника кровопролитных боев на Восточном фронте. Командир противотанкового расчета Готтлоб Бидерман участвовал в боях под Киевом, осаде Севастополя, блокаде Ленинграда, отступлении через Латвию и в последнем сражении за Курляндию. Четыре года на передовой и три года в русском плену… На долю этого человека выпала вся тяжесть войны и горечь поражения Германии.


Ад Восточного фронта. Дневники немецкого истребителя танков. 1941–1943

Ефрейтор, а позднее фельдфебель Ганс Рот начал вести свой дневник весной 1941 г., когда 299-я дивизия, в которой он воевал, в составе 6-й армии, готовилась к нападению на Советский Союз. В соответствии с планом операции «Барбаросса» дивизия в ходе упорных боев продвигалась южнее Припятских болот. В конце того же года подразделение Рота участвовало в замыкании кольца окружения вокруг Киева, а впоследствии в ожесточенных боях под Сталинградом, в боях за Харьков, Воронеж и Орел. Почти ежедневно автор без прикрас описывал все, что видел своими глазами: кровопролитные бои и жестокую расправу над населением на оккупированных территориях, суровый солдатский быт и мечты о возвращении к мирной жизни.


Немецкие гренадеры

Генерал-майор ваффен СС Курт Мейер описывает сражения, в которых участвовал во время Второй мировой войны. Он командовал мотоциклетной ротой, разведывательным батальоном, гренадерским полком и танковой дивизией СС «Гитлерюгенд». Боевые подразделения Бронированного Мейера, как его прозвали в войсках, были участниками жарких боев в Европе: вторжения в Польшу в 1939-м и Францию в 1940 году, оккупации Балкан и Греции, жестоких сражений на Восточном фронте и кампании 1944 года в Нормандии, где дивизия была почти уничтожена.