В оковах страсти - [25]

Где же я слышала этот голос? Он ослабил хватку, и это было его ошибкой, потому что инстинктивно я высвободившимся локтем ударила его предположительно в солнечное сплетение. Мужик закричал от боли, выругался грубо и вновь сильно схватил меня.

— Чертова баба, еще и дерешься как мужик, — раздалось шипение рядом со мной. — Я тебя пальцем не трону, если не будешь шуметь!

Ганс! Теперь я узнала этот голос. Он попытался еще раз ослабить руку. Мне стало дурно от страха.

Я почувствовала, как он, плотно прижавшись ко мне, стоит сзади, угрожающая тень в ночи, схватившая меня руками и приникшая к моей спине, твердая, как железо, как его нож, упершийся в мое горло. Он шел за мной по пятам, все рассчитал и, желая отомстить моему отцу, решил отобрать мою жизнь, моя кровь могла бы пролиться прямо здесь, на улице, и никто не услышал бы, даже если бы я стала звать на помощь… В панике я начала кашлять и давиться.

— Пожалуйста, фройляйн, не кричите… — Он будто разгадал мои мысли. — Я вас не трону.

Чуть помедлив, он отпустил руку. Я сделала глубокий вдох, страх немного поутих. Я, скорее, чувствовала Ганса, чем видела.

— Что это ты задумал? — прохрипела я.

— Тсс…

Вместо ответа он взял меня за руку и потащил поглубже в кусты. С писком убежала прочь мышь, и я, испытывая чувство брезгливости, невольно скривила лицо и вырвала руку.

— Не хватай меня! Как ты посмел…

— Тсс. Смотрите, там, на стене крепости, — прошептал Ганс и указал на просвет в кустах. Я с любопытством посмотрела в ту сторону. И вдруг увидела: скрытые плющом на стене, увлеченные разговором, стояли две фигуры. Они склонили друг к другу головы, затем одна фигура передала другой какой-то предмет.

Ганс предостерегающе положил мне руку на плечо — одна из фигур обернулась, будто почуяв что-то.

— Кто же это? — прошептала я и попыталась раздвинуть ветки кустарника. — Одна из моих служанок?

— Никакая не служанка. Оба подстрижены. Они здесь встречаются.

Я вытянула шею и еще больше наклонилась вперед. Фигуры едва можно было различить.

— Почтенный отец? Здесь, в темноте? Ганс, да ты глупец. Не можешь отличить женщину от мужчины? Наверняка это для нее встреча со счастьем, а ты…

Мне даже захотелось хихикнуть. Если он и влюблен, то, возможно, в одну из кухарок?

— Это не женщина! Священник сегодня во второй половине дня был в моем углу-убежище и обыскал его.

Мне опять пришлось съежиться рядом с ним, я наморщила лоб. Патер Арнольд обшаривал спальное место моего слуги? Странно. Конечно, у раба не было прав на какую-либо собственность, но в данном случае я хотела быть великодушной. Почему патер сделал это?

— Ты что-то украл?

— Он украл! — фыркнул Ганс.

— Несчастный, что ты говоришь? Священник никогда не ворует.

— Успокойтесь и смотрите…

Беседа, казалось, была окончена, потому что тот, кто пониже ростом, поспешил к выходу из сада. Пролетела кукушка. Патер Арнольд пробежал мимо, не заметив нас. Другой медленно последовал за ним. Луна скрылась за облаком, когда Фулко оказался совсем рядом. В высоко поднятой руке он держал какой-то предмет, который только что получил, чтобы лучше рассмотреть на свету.

Я начала хватать ртом воздух. Перед моими глазами в свете луны предстала статуэтка норвежского бога Одина. Ганс заскрежетал зубами, готовый вцепиться священнику в глотку. Прежде чем я смогла закричать, Ганс закрыл мне рукой рот и прижал к себе мою голову. Шаги прошуршали по траве, и мы остались в саду одни. Ганс отпустил меня. Кашляя, я вытерла лицо и решила не упрекать его за столь неуважительное ко мне отношение.

— Всемогущий Боже, этот поступок отвратителен!

Ганс молчал. Я откашлялась.

— Он… он забрал его у тебя? Зачем?

Он встал на другое колено и посмотрел мне в глаза.

— Мне это неизвестно, госпожа…

— Быть может, твоя статуэтка навлечет на всех нас неприятности? Черные, как ночь, зубы и кровавый глаз — порождение ада. Господь Бог послал бы нам проклятья на наши головы, то за что в нашем доме появился этот демон, этот истукан… Аббат сказал это, а уж он-то знает это.

Я украдкой наблюдала за Гансом. Несчастье…

— Вы так же глупы, как и все остальные. — Ганс покачал головой. — Один — самый могущественный из всех богов, он придает силу и выносливость тем, кто в него верит. Вам следует вернуться к вашему очагу. Ночь не подходящее время для прогулок нежных дам.

Мои волосы запутались в ветках смородины. Скрестив на груди руки, Ганс наблюдал за моими попытками высвободить волосы.

— Почему вы не покрываете волосы, как это делают другие женщины? — неожиданно спросил он.

Я дернула прядь, и куст отпустил ее.

— Потому что…

Запнувшись, я сделала выдох, чтобы нанести противнику ответный удар. Но вместо ожидаемой агрессии в его голосе прозвучало лишь наивное любопытство. А потом он протянул руку и помог мне встать.

— Потому что платок, покрывало непрактичны. Либо их теряют, либо забывают где-нибудь. — Я улыбнулась. — Рыцарь ведь тоже не носит свой шлем днями напролет, не так ли?

Луна вышла из-за туч. Теперь она светила ему прямо в лицо, и я увидела, как он хитро подмигнул

— Ну, это если он несет службу. Воюет. Или освобождает принцессу из пасти дракона. Но женщина — разве женщина не всегда в трудах и заботах?