В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии - [23]
ДРГ таится в посадке на окраине, ощетинившись стволами во все стороны. А здесь в городе грохот натовских ботинок вражеских патрулей отражается от стен: редкие прохожие жмутся в комок, испуганно проскакивают проулками, сторонясь главных улиц. На столбах медленно распухают повешенные, грудь каждого украшает аккуратный листок А4 с распечаткой на лазерном принтере: «Коммунiст», «Жид», «Москаль».
Я лёгкой поступью меряю улицы родного города. Вот здесь меня возили родители в колясочке, когда я не мог ещё ходить, а я стоял в колясочке и смеялся. Вот здесь, в девятом классе, я бежал на тренировку по рукопашке в «37-й бурсе» и испугался шелеста собственной спортивной сумки за плечом. А в том доме, на третьем этаже, вон за тем окном, впервые… Скажем так, сделал женщину счастливой. Многократно… Всё нормально — мне на тот момент исполнилось восемнадцать, а ей тем более — совесть моя чиста.
Стены старых домов сереют извечным слоем пыли. Наш город в неисчислимых трудах, на протяжении поколений, хороня своих лучших сыновей в завалах шахт, рвал жилы, добывая стране угля, давая свет, удобрения, уголь и дотации прочим, более чистеньким и кукольным регионам Украины. Те, что поближе, в Центре — его за это презирали, те, что подальше, совсем уж к Западу — презирали и ненавидели. Презирали за эту неумелую заботу, за натруженные руки, за пыль из терриконов и химических заводов, вечно выстилающую улицы и наполняющую лёгкие местных тружеников силикозом пополам с раком.
Теперь мой родной, мой крошечный городок испуганно затих под тяжестью топчущих родные улицы натовских сапог, свернулся, как крошечный раненый ёжик — не в силах скатать тугой клубок, алеет кровоточащим бочком. Жалобные бусинки глаз смотрят мне в душу с каждой стены.
Потерпи, малыш, потерпи, родной…
По проверенным веками железным строкам уставов разведки, писанным реками крови, если есть возможность, контакт осуществляют лично знакомые люди. Потому сейчас я иду к своему другу. Я — связной. Как и должно быть: неприметный в своей удобной, совершенно гражданской с виду одёжке, с рожей перепуганного ботана, которую великолепно дополняют очки в тонкой оправе. Я иду на встречу с руководителем местного подполья. Как ровно семьдесят один год назад — моя родная бабушка, под Полтавой, на встречу с легендарным Кузнецовым. И точно так же, как она тогда, грею в глубине кармана в пальцах, рубчатое тело старой доброй Ф-1 с вынутой чекой. Нам, связным, в плен никак нельзя. Мне кажется, что и граната — та же самая, что была тогда у неё. Другая война, те же самые фашисты и те же самые полицаи и предатели из местных.
Всё в этом мире развивается по спирали. Вечна только война — она была, есть и будет естественным неизменным состоянием человечества. Наши бабушки и дедушки совершили невозможное. Они остановили беспрерывный чумной бал войн на целых пятьдесят лет. Заплатив двадцатью семью миллионами жизней, неисчислимыми страданиями, невиданным героизмом и самопожертвованием, они отпиздили почти весь мир — фашистскую Европу, самурайскую Японию, лживых и предательских «союзников» — наглосаксов заокеанских и здешних, с мелкобританского островка, которые всю войну снабжали Гитлера под панамскими флагами всем, чем надо, лучше, чем нас, своих официальных союзников, чьи разведки сливали немцам всё, что знали о наших силах, и потом трогательно унаследовали от фашистов всю их агентурную сеть на нашей земле. Старая мерзкая кровопийца — Европа, понимающая только язык мечей и штыков, тогда всё осознала, и человечество получило из натруженных рук наших дедов небывалый, поистине королевский подарок — пятьдесят лет мира. Но цикл прошёл, колесо истории со скрипом завершило свой поворот, подросло новое небитое поколение цивилизаторских людоедов. И теперь нашему уже поколению нужно оплатить мир для тех, кто будет после нас. Для детей и внуков — своих и чужих народов. Как было всегда, когда русская кровь и сталь смиряли раздоры и защищали беззащитных. Ну что же, счёт предъявлен — мы готовы платить. У русских широкая душа, мы за ценой не постоим. Господи, помоги! Потерпи, мой городок, потерпи, родной…
Глава 4.1. Роль идеологии
Отсутствие идеологии в нашем государстве сейчас превращено в некий фетиш, в аксиому и норму бытия, которая является самоценностью. Вроде бы даже оно как норма прописано в конституции. На первый взгляд, это весьма странно. Ещё Сенека сказал, что: «Никакой ветер не будет попутным для корабля, который не знает, в какую гавань он направляется». На любом, самом никчемном тренинге по личностному развитию в первую очередь говорится о целеполагании. А наша страна, великая Россия, крупнейшая страна мира, занимающая 1/7 часть суши, сейчас существует вроде бы бесцельно. Возможно ли такое?
На самом деле это ложь, как и всё в современном «либеральном» обществе западного образца. Само его название, «либеральный» происходит от слова «свободный», но при этом, как мы видим, несёт человечеству рабство покрепче любого фашистского режима. Когда на словах говорят о «гуманизме» и «правах личности», на деле имеют в виду «право европейской личности» ради прибыли уничтожить миллионы граждан «нецивилизованного» мира. Теперь вот уже планируют сокращение населения на миллиарды — и всё во имя «гуманизма». «По плодам их узнаете их» и «дьявол лжец и человекоубийца от века» — так что в этом нет ничего удивительного. Западная цивилизация, по названию — христианская, по сути — поклонилась золотому тельцу и поставила мерилом ценности всех вещей материальную прибыль, и так стала сатанинской.
