В оккупации - [6]

1 января 1937 (утром)

Лежу больной. Очередная ангина. Прочел последний номер журнала «За рубежом», в котором приведены выдержки из французских газет относительно политического режима в Германии. Ужаснулся. Если много несправедливого у нас в СССР, то что же сказать о том гнете, о том мракобесии, которые задавили Германию. И те, и другие – мерзавцы и душители свободы. Но все-таки кто же лучше? Несомненно, бесконечно лучше в СССР. Почему? Потому что здесь хоть многие идеалы хорошие. Правда, на практике выходит совершенно иначе. Но утешаешься тем, что практика извращается глупыми или гнусными людьми. А многие из принципов коммунистического государства, изложенные на бумаге, являются прекрасными.

Этого нельзя сказать про фашизм. Там гнусная практика соответствует омерзительным идеалам. Я с детства являюсь интернационалистом. Мне чужды и глубоко омерзительны лозунги вроде «Deutschland über alles». Меня тошнит от расовой вражды. Я не могу сочувствовать антисемитическим законам. Отец меня воспитал в ненависти к насилию. Самым ужасным на свете кажется мне война, для какой бы цели она ни производилась. А между тем именно война является одним из основных идеалов фашистов. Слова «родина», «национальная честь» являются для меня кровавыми лозунгами, которые прикрывают самые безмерные издевательства над свободою личности.

Между тем культ именно этих идеалов считается священным у фашистов. Как пишет газета «Тан»: «Для уничтожения свободы слова новый кодекс изобрел прекрасную формулу: “защита чести”. Всякая критика фюрера – покушение на его честь и подлежит наказанию, вплоть до пожизненного заключения. Не меньше охраняется честь мертвых: “Каждого дурно отзывающегося о Гинденбурге, Хорсте Весселе или Фридрихе II могут посадить в тюрьму”». Какая все это мерзость! Правда, у нас в этом отношении не лучше. Если в этой цитате заменить Гитлера Сталиным, а Гинденбурга и Хорста Весселя Марксом и Энгельсом, то все, что сказано о Германии, окажется подходящим и для СССР. Но все же у немцев как-то резче проявляется тупой беспрекословный культ этих отвратительных идеалов.

Итак, мерзость и там, и тут. Здесь относительно лучше, но разница лишь в степени сдавления горла петлей. Что же делать честным людям? Молчать – ввиду того, что говорить правду равносильно самоубийству. Стараться держаться как можно подальше от всей этой гнуси. Честно работать, так как работа необходима человечеству при любом режиме. Стремиться к тому, чтобы поступки как можно меньше расходились с требованиями совести…

1 января (вечером)

Жена с детьми пошла на елку. Я остался один. Пульс очень скверный. Руки холодные. Голова болит. Тошнит. По-видимому, я отравлен стрептококковыми токсинами. И вот через четверть часа после ухода жены началась следующая дикая сцена. Домашняя работница соседей выпила по случаю праздника два стакана водки. Получилось острое отравление алкоголем. Она потеряла сознание, дико кричит и катается по полу. Ее положили в коридоре около моей двери, на расстоянии 4–5 шагов от той кровати, на которой я лежу. Соседям, видите ли, неудобно поместить ее в своей комнате, так как они живут в тесноте. Скорую помощь они не вызывают, потому что жалко заплатить 25 рублей. И все это происходит в квартире дома научных работников.

Я думаю, что нигде в мире профессор не принужден жить в подобных условиях. Я занимаю две комнаты в перенаселенной квартире. В этих двух комнатах живут шесть человек (из них двое детей). Я ни минуты не могу остаться один. Заниматься, работать при таких условиях невозможно. Я много раз хлопотал перед секцией научных работников о том, чтобы мне предоставили квартиру хотя бы из трех комнат. Я всегда получал отказ. Я просил, чтобы мне дали лишнюю комнатушку в той квартире, в которой я живу. Каждый раз – отказ. В течение последних лет много раз здесь освобождались комнаты, но в них вселяли кого угодно (дворника, студентку, занимающуюся проституцией, учительницу, не имеющую никакого отношения к научной работе), но третьей комнаты мне не предоставляли. И это называется «бережным отношением к человеку»! Наряду с этим квартиры сотнями раздаются людям, которые в большинстве представляют лишь очень низкую социальную ценность!

Делается положительно все, что можно, чтобы уничтожить остатки русской интеллигенции. Сколько интеллигентов сосланы в Сибирь, в «восточные области» Европейской части СССР, на Соловки, на стройку канала Волга – Москва!.. А оставшиеся, за исключением нескольких тысяч привилегированных, поставлены в жуткие бытовые условия. А новой советской интеллигенции нет. Ведь нельзя же назвать интеллигентами полуграмотных людей, даже если они закончили высшее учебное заведение. Недели две тому назад была произведена проверка грамотности студентов Харьковского университета: им предложили написать диктант на русском языке. Оказалось, что 94 % студентов получили оценку «плохо» и «очень плохо» и лишь 0,8 % – оценку «отлично».

Итак, меньше одного процента студентов могут писать без ошибок. И это на 20-й год после Октябрьской революции. Такие интеллигенты могут скорее быть бременем, нежели пользой для государства. Одно дело, конечно, понастроить по планам старых русских инженеров и иностранных специалистов много фабрик и электростанций, а другое дело – создать свою, новую, социалистическую культуру. Ведь революция, всколыхнувшая глубокие массы народа, не выдвинула ни одного талантливого поэта, композитора, драматурга. Много и тех, и других, и третьих, но какова их ценность! Поэтому следовало как зеницу ока хранить остатки старой интеллигенции, ибо она возникла путем отбора наиболее одаренных представителей русского народа. Вместо этого интеллигенция затравлена, унижена, придавлена и в значительной мере уничтожена. Правильно сказал Сталин: «Кадры решают все». А с такими кадрами, какие имеются сейчас, больших культурных ценностей не создать.