В огонь и в воду - [32]

Сынъ графа Гедеона прицѣпилъ красное перо къ своей шапкѣ и пошелъ въ самую глубь полей. Это кокетливое перо, обладая какъ будто даромъ волшебства, поднимало въ молодой головѣ его цѣлую бурю мыслей, проносившихъ мимо него видѣнія празднествъ, замковъ, сраженій, балконовъ, кавалькадъ, и повсюду горѣли какъ уголья зеленые глаза принцессы. При свѣтѣ этихъ глазъ, онъ вглядывался въ таинственную даль, полную чудесъ и очарованія. Своимъ жестомъ, своимъ призывомъ не указывала-ли она ему пути туда?

Гуго вернулся задумчивый въ Тестеру, гдѣ графиня прижала его къ сердцу въ самый день побѣды надъ маркизомъ. Удивляясь его молчанью, тогда какъ всѣ вокругъ разсыпались въ похвалахъ ему, она спросила стараго Агриппу, котораго не разъ заставала въ длинныхъ разговорахъ съ воспитанникомъ. Онъ владѣлъ его полной довѣренностью, — значитъ, долженъ былъ знать, что съ нимъ происходитъ. Вѣрный оруженосецъ улыбнулся.

— Это молодость машетъ крыломъ, сказалъ онъ.

— Какъ! вскричала графиня, вздрогнувъ, ты полагаешь, что Гуго ужь думаетъ меня покинуть?

— Графу ужь двадцать лѣтъ… а у орлятъ рано растутъ перья. Графу Гедеону было столько же именно, когда онъ уѣхалъ изъ дому на добромъ боевомъ конѣ. Притомъ же вашъ сынъ встрѣтился съ прекрасной, какъ день, принцессой, и глаза его смотрятъ теперь гораздо дальше.

— Да, да, прошептала графиня со вздохомъ, та же самая кровь, которая жгла сердце отца, кипитъ и въ жилахъ сына!… Да будетъ воля Господня!

И гордо поднявъ, голову, удерживая слезы, она продолжала:

— Чтобы ни случилось, совѣсть ни въ чемъ не будетъ упрекать меня: изъ ребенка, оставленнаго мнѣ графомъ Гедеономъ, я сдѣлала человѣка… мой долгъ исполненъ.

Немного спустя, разъ какъ-то Гуго, бодро приближавшійся къ совершеннолѣтію, встрѣтилъ подъ горой, на которой построенъ городъ Ошъ, красивую дѣвушку; она придерживала обѣими руками полы длиннаго плаща, въ который былъ закутанъ ея тонкій станъ, и смотрѣла испуганными глазами на лужи грязной воды и на глубокія рытвины дороги, по которой ей нужно было идти: ночью пошелъ сильный дождь и превратилъ эту дорогу въ настоящее болото. Хорошенькая дѣвушка сердилась и стучала щегольски обутой ножкой по камню, на которомъ она держалась какъ птичка.,

Привлеченный ея красивымъ личикомъ, Гуго подошолъ къ ней и, желая помочь, спросилъ:

— Что это съ вами? вы, кажется, въ большомъ затрудненіи?

Дѣвушка обратила на него блестящіе и веселые каріе глаза и, сдѣлавъ гримасу, какъ дитя, которому не даютъ конфетки, отвѣчала:

— Да, и есть отчего!… Меня ждутъ въ той сторонѣ, тамъ будутъ танцовать… Я нарядилась въ новенькое платье, а тутъ такая дрянная дорога… ямы, да грязь на каждомъ шагу! Ну, какъ же мнѣ пройдти?… Не знаешь, куда и ногу поставить. Просто, хоть плачь!

— Ну плакать тутъ еще нечего… вотъ сами увидите.

И прежде, чѣмъ хорошенькая дѣвушка догадалась, что онъ хочетъ сдѣлать, Гуго схватилъ ее на руки и зашагалъ медленно черезъ лужи.

— Но послушайте, что же это вы дѣлаете? вскричала она, стараясь освободиться, съ которыхъ это поръ носятъ людей такимъ образомъ?

Гуго забавлялся шуткой, остановился середи дороги весело и, взглянувъ на хорошенькое личико, краснѣвшее рядомъ съ его лицемъ, спросилъ:

— Прикажете опустить васъ здѣсь?

— Какъ можно! подумайте сами!

— Значитъ, вы сами видите, что надо тихонько оставаться у меня на рукахъ и довѣриться моему усердію.

— Тихонько! тихонько! вы думаете, можетъ быть, что такъ удобно? продолжала она, оправляя руками складки своего измятаго плаща… Хоть-бы ужъ вы не теряли попустому времени на разговоры.

— А вы хотите, чтобъ я шелъ поскорѣй? Извольте. Но если мы упадемъ, то вы будете сами виноваты.

Онъ нарочно споткнулся, она слабо вскрикнула и уже больше не двигалась.

— Вотъ вы стали умницей… и я тоже стану осторожнѣй. Вѣдь я хлопочу для васъ же, чтобть не вышло бѣды съ этими вотъ хорошенькими ножками.

Гуго прижалъ къ себѣ немножко сильнѣй незнакомку и лукаво доставилъ себѣ удовольствіе пройдти черезъ дорогу, не слишкомъ спѣша. Перейдя на другую сторону, онъ осторожно опустилъ дѣвушку на сухое мѣсто, гдѣ уже былъ мелкій песокъ. — Вотъ и все, сказалъ онъ, кланяясь.

Хорошенькая дѣвочка была совсѣмъ красная и невольно разсмѣялась.

— Однако, вы — порядочный оригиналъ!… Схватили меня по просту, даже и не зная, кто я такая!

— Это былъ лучшій способъ познакомиться, а теперь, такъ какъ мы уже знакомы, можно и еще разъ повторить то же самое.

— Кого жь я должна благодарить?

— Гуго де Монтестрюка.

— Какъ! это вы — графъ де Шаржполь? тотъ самый, что надѣлалъ столько хлопотъ маркизу де Сент-Эллису въ его замкѣ Сен-Сави?

— Тотъ самый.

— Поздравляю, графъ!… Теперь ужь я не удивляюсь больше, что у васъ такая легкая и такая сильная рука!

Она смотрѣла на него ласково, качая головой, какъ птичка.

— Я вамъ сказалъ, кто я; могу теперь узнать и ваше имя? спросилъ Гуго.

— О! у меня имя совсѣмъ не знатное, а самое скромное — меня зовутъ Брискетта.

— Прехорошенькое имя… А нельзя-ли будетъ поскорѣй опять встрѣтиться съ владѣтельницей этого имени?

— Вотъ ужь и любопытство! Ну, что жь? Поищите сами, и если ужь очень захочется найдти, такъ и найдете: дѣвушка въ Ошѣ вѣдь не то, что зябликъ въ лѣсу.