Всего благоразумнѣй было, значитъ, молчать и ожидать, наблюдая за всѣми происками Цезаря, лучшаго случая изобличить его: этого требовала осторожность и на это именно принцесса и рѣшилась.
Когда все было исправлено и приведено въ порядокъ, путешествіе продолжалось и окончилось безъ приключеній; кареты ѣхали подъ охраной нѣсколькихъ человѣкъ, выбранныхъ принцессой изъ числа солдатъ епископа и взятыхъ ею къ себѣ на службу, и подъ двойнымъ покровительствомъ Монтестрюка и маркиза де Сент-Эллиса, у котораго камень спалъ съ сердца съ той минуты, какъ онъ отрекся отъ недавней злобы противъ своего молодаго друга.
Не встрѣтилось больше ни воровъ, ни разбойниковъ; гостинницы, въ которыхъ останавливались на ночлегъ, были тихи и спокойны, какъ женскіе монастыри; дороги — мирны и безопасны, какъ аллеи парка, и когда графиня де Монлюсонъ пріѣхала въ Вѣну со своимъ милымъ и любезнымъ обществомъ, древняя столица Австріи готовилось встрѣтить графа де Колиньи и его войска празднествами и увеселеніями. Это была интермедія, которую дворъ и городъ давали себѣ съ общаго согласія, между вчерашнимъ страхомъ и завтрашними опасеніями.
Въ тотъ самый вечеръ, когда графъ де Шиври пріѣхалъ въ Вѣну вслѣдъ за Орфизой де Монлюсонъ, неизвѣстный посланный оставилъ для него въ гостинницѣ, гдѣ онъ остановился, записку, въ которой была всего одна строчка:
— Пропущенный случай можно воротить.
— Милый капитанъ! прошепталъ Лудеакъ, которому Цезарь передалъ записку, онъ хоть и не подписываетъ, но какъ легко его узнать!
Продолженіемъ этого служитъ романъ того же автора подъ названіемъ «УБІЙЦА ГЕРЦОГИНИ».
1876
[5]
