В огне желания - [45]

– А ты? – спросила она с неожиданным любопытством. – Если бы у тебя был выбор, ты спустил бы курок?

– Странное у тебя обо мне мнение, – криво усмехнулся он. – Если поверишь на слово, знай, я никогда не убиваю, если есть хоть какой-то выбор. Техас – страна беззакония, во всяком случае, пока. Он молод и потому неистов, даже дик, но рано или поздно молодежь становится зрелой и рассудительной. Вот что заставило меня когда-то выбрать для себя эти земли: мне хотелось видеть, как Техас повзрослеет, остепенится, хотелось участвовать в этом. Уже сейчас наряду с дикими местами появились и цивилизованные, но взросление – долгий процесс, и потому человеку приходится защищаться и отстаивать свое. Это его святое право, поверь мне. – Он встретил испытующий взгляд девушки и выдержал его. – Правда, кое-кто заходит очень далеко. Не довольствуясь хорошей долей, они хотят больше и больше и ради этого готовы на обман и мошенничество, даже на грабеж…

Брендон как будто собирался добавить что-то еще, но лишь крепче сжал сигару ровными белыми зубами и уставился на багровые угли. При этом он бессознательно потирал плечо – не раненое, а другое. Присцилла давно уже заметила эту его привычку: если Брендон был смущен или раздражен, то потирал какой-то старый шрам.

– Как твоя рука?

– Терпимо. – Он чуть улыбнулся. – Шрам мне весьма кстати. Я всегда мечтал получить еще один, для симметрии.

– Я осмотрю рану перед тем, как мы двинемся в путь. – Присцилла тоже улыбнулась.

Брендон отбросил окурок и прищурился:

– Я тут поразмыслил и думаю, что до ранчо мы доберемся не позже полудня. Дорога верхом, да еще на одной лошади, может изрядно тебя вымотать, но безопасность на этот раз гарантирую. – Тон его был холодным и почти отчужденным, особенно по сравнению с тем, к какому она успела привыкнуть. – Тебе, наверное, не терпится поскорее оказаться под настоящей крышей? Вот уж где с тобой ничего не случится, так это в «Тройном Р». Когда Эган узнает, через что тебе пришлось пройти, он расшибется в доску, чтобы вознаградить тебя за это. Вкусная еда, дорогая одежда – все, что пожелаешь. И главное, тебе больше не придется ничего бояться.

«Во всяком случае, индейцев», – мысленно уточнила Присцилла.

– А ты? – вырвалось у нее.

Брендон поднял ветку, которую только что держала девушка, пошевелил ею в костре, послав целый фейерверк искр в ночную тьму. Наблюдая за тем, как они гаснут, Присцилла вдруг осознала, что над ними раскинут ни с чем не сравнимый, усыпанный яркими звездами купол звездного неба. Он походил на черный бархат с бриллиантами. В это мгновение ее душа впервые приобщилась к необычайной красоте, о которой так часто говорил Брендон.

– Я? – между тем переспросил тот. – Займусь тем же, чем и всегда. Буду странствовать, время от времени где-то останавливаясь, а потом снова трогаясь в путь.

– Почему?

– Что – почему?

– Но ведь… но ведь нельзя же странствовать всю жизнь! Человеку нужно больше, чем скитания и новые ощущения.

– Когда-то и я так думал, но обстоятельства меняют людей. После войны мне все равно, чем заниматься.

– Что же случилось с тобой тогда? Что заставило пуститься в вечные бега?

– С чего ты взяла, что я в бегах?

– А разве нет? Разве ты ни от чего не убегаешь? Она ожидала, что Брендон вспылит и скажет, что ее это не касается, но он только молча смотрел во тьму. Молчание было до того напряженным, что Присциллу прошиб озноб даже от стрекота цикад.

– Пора располагаться на ночь, – наконец спокойно сказал Брендон. – Утро вечера мудренее.

Низко над землей пролетела сова, ухнула несколько раз где-то в отдалении – и все стихло опять. Брендон не мог сомкнуть глаз и всей душой сожалел об этом. Сова ухнула снова, уже с другой стороны, и он встревожено прислушался, но потом решил, что перекликаются все-таки птицы, а не индейцы.

Вот уже три часа он томился от бессонницы, но никогда еще, пожалуй, не чувствовал себя таким бодрым и свежим, как сейчас. В памяти одно за другим всплывали события недавнего прошлого: стычка с индейцами, разговор с Присциллой у костра и, конечно, тот ужасный момент, когда команчи пытался изнасиловать ее. Вспоминать это было не так тяжело, как сцену под дубом, когда все пережитое бросило их в объятия друг друга. Присцилла готова была отдаться ему тогда: из благодарности или от испытанного потрясения – не важно. Хорошо, что этого не случилось.

Чтобы попусту не мучиться неудовлетворенным желанием, Брендон начал размышлять над ее словами. Неужели он и впрямь бежит от прошлого? Но от какого именно? На индейской территории Брендон считается преступником, но Техас слишком обширен и слишком независим от закона, чтобы кто-то стал его здесь выслеживать. Что мешает ему остановить этот лихорадочный бег? Деньги? Нет. Денег вполне хватает. По техасским меркам накопления Брендона весьма значительны. Он образован куда лучше, чем те, с кем водит компанию. Было бы желание, а изменить жизнь нетрудно.

Но есть ли у него желание изменить ее?

До встречи с Присциллой ему и в голову не приходило когда-нибудь осесть… То есть в юности он, конечно, мечтал о многом. Например, когда-то его привлекала военная карьера. Брендон даже дослужился до лейтенанта, но понял, что выбрал не самый подходящий жизненный путь. Куда больше ему нравилась жизнь землевладельца. Он ощутил любовь к земле, к скотоводству и даже зашел так далеко, что купил участок вскоре после того, как вышел в отставку. Но каждому занятию нужно отдаваться всей душой, а Брендон не нашел в себе решимости как следует взяться за дело.