В огне желания - [22]

– Такого, как Стюарт Эган?

– Хм… – Брендон отвел взгляд. – Да уж, Эган умеет выживать.

– В таком случае одна проблема моей будущей жизни решена, а об остальном я позабочусь.

Присцилла сказала это больше для себя, чем для него, глядя при этом вдаль, в никуда. На несколько минут воцарилось молчание. Наконец, полностью овладев собой, Присцилла снова превратилась в особу в высшей степени добропорядочную и благопристойную.

– Мне нужно привести себя в приличный вид. – Она указала на фургон.

Это означало, что каждый из них должен играть теперь свою прежнюю роль: она – путешествующей леди, а он – ее проводника. Повинуясь указанию девушки, Брендон поднялся в фургон и начал рыться в сундуке в поисках подходящего дорожного платья. Однако, не удержавшись, он бросил на Присциллу взгляд. Да, она вела себя благопристойно, но не приходилось сомневаться, что ее одежда, которая больше подошла бы старой деве, скрывала восхитительную молодую женщину. И Брендон снова позавидовал тому, кому суждено узнать, какая женщина эта Присцилла Мэй Уиллз.

Глава 4

– Значит, всё дело в деньгах? – спросил Брендон, не отводя взгляда от мулов, неспешно двигавшихся вперед. – Значит, вы приняли предложение Эгана из-за денег?

Присцилла украдкой взглянула на него. Они сидели на передке фургона, и рядом с ним она чувствовала себя так спокойно, словно одно присутствие этого высокого широкоплечего человека обещало ей полную безопасность. Некоторое время назад она переоделась в темно-зеленое платье из плотной ситцевой ткани. Шляпка была ему в тон. Обрывки прежнего платья остались далеко позади, как и ужасная лавка полковника Кинли. Присцилле становилось все лучше по мере того, как недавнее прошлое отдалялось.

– Не стану отрицать, и из-за денег тоже, но не только из-за них, хотя именно так вы и думаете. Я приняла предложение Стюарта Эгана, потому что тетушка Мэдлин умерла, оставив меня совсем одну. Эган обещал позаботиться обо мне… и я уверена, что так оно и будет. Его деньги означают для меня дом (собственный дом, которого у меня никогда не было и о котором я всегда мечтала) и безмятежное существование. Но и это не главное. Важнее всего мужское плечо и возможность опереться на него, а также понимание и уважение. И конечно, дети. Их мы воспитаем вместе.

– Но ведь вы даже не видели его! Откуда же вам знать, что вы уживетесь с ним?

Фургон тряхнуло на выбоине, Присцилла привалилась к Брендону и тотчас отодвинулась со смущенной улыбкой.

– Письма Стюарта убедили меня в этом. Судя по ним, это человек глубокий и тонкий. Он так же стремится завести семью, детей, как и я. Он обеспечит мне безбедную жизнь, наши дети не будут ни в чем нуждаться. Разве этого мало, чтобы уважать человека… и любить? Мне очень повезло, мистер Траск.

– Время покажет, так ли это, мисс Уиллз, – отозвался он со странной усмешкой.

Присцилла пропустила его замечание мимо ушей, радуясь тому, что они снова обращаются друг к другу официально. Слава Богу!

– Я хотел сказать, что мы еще далеко от «Тройного Р», – помолчав, добавил Брендон. – Между нами и ранчо простираются мили техасской земли, а земля эта, как вы уже успели убедиться, бывает весьма враждебной.

Присцилла вспыхнула от досады. Меньше всего ей хотелось вспоминать об инциденте в лавке, об этих ужасных, отвратительных людях. С такими ей пришлось столкнуться впервые в жизни. Одна мысль об их бесцеремонных прикосновениях возбуждала в ней тошноту. Но, хотя они унизили ее достоинство, она с еще большим ужасом вспоминала выстрел Брендона, уложивший одного из них. Присцилла тогда едва снова не впала в беспамятство.

Уезжая из Цинциннати, она представляла себе Техас землей обетованной, прекрасной колыбелью ее будущего счастья со Стюартом. Но после первых же шагов по этой земле мечта едва не разбилась вдребезги.

Да и само воображаемое счастье со Стюартом как-то отдалилось, померкло. Присцилла покосилась на Брендона (и когда только он успел стать для нее просто Брендоном, а не мистером Траском?). Даже мысленно называть его по имени она считала недопустимой интимностью и понимала, что это опасно, но вернуться к прежнему уже не могла.

Она следила из-под ресниц, как Брендон держит вожжи, как настороженно оглядывается, не упуская ни единой мелочи.

Даже в тени широких полей шляпы глаза его казались пронзительно-голубыми, словно горели внутренним огнем. Взгляд девушки скользнул по прямой линии носа, по четким очертаниям подбородка и вернулся к губам, словно его притягивала неведомая сила.

Брендон правил так уверенно, сидел так прямо, развернув широкие плечи!

И чем дольше Присцилла смотрела на него, тем сильнее ощущала какое-то странное волнение в крови. Вместо того чтобы отвернуться, она представляла себе, как лежали его руки у нее на талии, на плечах, как бережно они обнимали ее, когда она плакала.

Девушка не сразу сообразила, что от нее ждут ответа. Кажется, Брендон говорил что-то о враждебности Техаса.

– Я привыкну к здешней жизни. Ведь у меня нет выбора.

– Ошибаетесь, мисс Уиллз. Техас – это тоже Америка, а в Америке у каждого есть выбор.

Присцилла могла бы возразить, что ее случай особый, ибо она попросту не приспособлена к иной жизни, чем та, что предложил ей Стюарт. В конце концов, она и не желала иной жизни. С давних пор, едва ли не с детских лет, Присцилла мечтала стать женой и матерью. Дети! Она страстно хотела их.