В огне гражданской войны - [8]

Дворянско-помѣщичья идеологія фатально сказывалась во всѣхъ безъ исключенія попыткахъ вооруженнаго преодолѣнія большевиковъ. Одной изъ трагедій армій Деникина и Врангеля, являлось рекрутированіе офицерскихъ кадровъ изъ слоевъ реакціонно-настроеннаго дворянства. Прогрессивныхъ элементовъ было очень мало въ этихъ арміяхъ, въ особенности въ ихъ командныхъ составахъ. Въ итогѣ — старорежимные навыки, органическое неумѣніе освоиться съ демократическимъ духомъ эпохи, самодурство, произволъ, насилія. Отвратительная постановка интендантской части вызывала часто самовольныя реквизиціи хлѣба и скота, угонъ лошадей, что, естественно, сильно раздражало населеніе, которое, порою, предпочитало поджечь хлѣбъ или угнать въ лѣсъ лошадей, чѣмъ отдавать ихъ «армейскимъ» безъ оплаты и при грубыхъ окрикахъ. Необходимо было съ особой деликатностью проявлять твердую власть, ибо населеніе успѣло уже отвыкнуть повиноваться распоряженіямъ власти, въ то же время особенно чутко реагируя на малѣйшую несправедливость, произволъ или насиліе. Всего этого не учитывали при реквизиціяхъ и расквартированіяхъ, зачастую многіе офицеры срывали злобу, давали волю чувству мести и раздраженія. Деревня не только отталкивалась въ сторону отъ арміи ген. Деникина безконечными реквизиціями безъ соотвѣтствующей оплаты, крестьянство не только раздражалось повадками агентовъ власти, но южно-русское крестьянство стало снова воочію видѣть дѣлавшійся все болѣе реальнымъ призракъ попытки возстановленія правъ и привиллегій владѣльцевъ крупныхъ помѣстій. Дѣло не сводилось только къ безконечнымъ и безполезнымъ обсужденіямъ земельнаго вопроса и къ откладыванію его разрѣшенія «на завтра» — до Учр. Собранія, но въ составѣ арміи ген. Деникина состояло не мало офицеровъ, оказавшихся владѣльцами или родственниками владѣльцевъ захваченныхъ крестьянами имѣній. При занятіи какого-либо уѣзда, панику на крестьянъ наводилъ одинъ уже фактъ появленія въ ихъ мѣстахъ ихъ прежняго помѣщика, а тутъ еще, сплошь да рядомъ, офицеръ-помѣщикъ считалъ возможнымъ и допустимымъ насильственно вернуть свое имѣніе, прибѣгая при этомъ къ экзекуціямъ, къ обстрѣламъ и т. д. Все это зажигало вновь костеръ соціальной ненависти, придавая и самой Добровольческой арміи въ глазахъ крестьянства классовый, дворянско-помѣщичій характеръ. Прежнія корниловскія традиціи, прежняя алексѣевская школа государственности, деникинскіе призывы къ законности и порядку — стали замѣняться классовой ненавистью и безудержнымъ чувствомъ мести. Часть офицерства освободительной отъ тираніи большевиковъ арміи — горѣла жаждой мести, упорнымъ и слѣпымъ стремленіемъ отплатитъ за понесенные убытки и пережитые ужасы жакерій. Идейная, патріотически-государственная часть офицерства Добрарміи была безсильна парализовать политику классовыхъ вожделѣній болѣе вліятельной группы офицерства, не находившей, къ тому же, противодѣйствія и со стороны реакціонной части генералитета, столь тѣснымъ кольцомъ облѣпившаго ген. Деникина, лично преисполненнаго наилучшими намѣреніями, но не достаточно рѣшительнаго, не умѣвшаго выбирать себѣ сотрудниковъ и твердо установить опредѣленную линію поведенія. Членомъ особаго совѣщанія по вѣдомству земледѣлія былъ одно время г. Колокольцевъ, опредѣленно проникнутый помѣщичьей идеологіей въ своихъ аграрныхъ построеніяхъ. Проектъ земельной реформы, вырабатывавшійся долгое время подъ руководствомъ г. Колокольцева, былъ настолько проникнутъ опредѣленнымъ духомъ, что ген. Деникинъ рѣшилъ смѣстить его вдохновителя. Этотъ правильный шагъ не имѣлъ, однако, надлежащихъ послѣдствій, такъ какъ и преемникъ г. Колокольцева — проф. Билимовичъ особой широтой взглядовъ въ земельномъ вопросѣ не отличался и демократической репутаціи отнюдь не имѣлъ. Подъ флагомъ внѣшней объективности и нейтральности г. Билимовичъ проносилъ нѣкоторую осторожность и не полную искренность въ разрѣшеніи основного пункта земельнаго вопроса — о судьбѣ помѣщичьяго землевладѣнія.

Ген. Врангель внѣшне отошелъ отъ дворянско-помѣщичьей идеологіи, внѣшне подошелъ къ реализаціи основныхъ нуждъ крестьянства, но, къ сожалѣнію, и тутъ сказалось вліяніе антуража, очень скоро сведшаго основы демократической политики въ отношеніи къ деревнѣ къ внѣшней оболочкѣ, тактическому пріему, дававшимъ слишкомъ часто основанія для заподазриванія въ неискренности. Нужно, однако, отдать должное ген. Врангелю. На первыхъ, въ особенности, шагахъ своей дѣятельности въ Крыму онъ, учитывая уроки вчерашняго дня, осуществилъ кое-что въ духѣ справедливыхъ пожеланій крестьянства — прекратились грабежи воинскихъ отрядовъ по деревнямъ, стали оплачиваться реквизируемые продукты, принимались во вниманіе при конскихъ мобилизаціяхъ существующія въ данной мѣстности цѣны на лошадей, причемъ осуществленіе конской повинности производилось часто одновременно со снабженіемъ данной деревни давно отсутствовавшими въ ней предметами крестьянскаго обихода, каковые предметы стали также доставляться и для обмѣна на хлѣбъ для арміи и для экспорта заграницу. Но въ земельномъ законѣ ген. Врангеля имѣлись свои дефекты, нѣкоторые изъ которыхъ — какъ напр., оставленіе за монастырями ихъ значительныхъ въ Таврической и Херсонской губ. имѣній, обычно сдававшихся въ аренду — давали поводъ для агитаціи и сѣянія недовѣрія. А тутъ еще подоспѣли медленность въ практическомъ осуществленіи реформы, тенденціозный подборъ чиновниковъ вѣдомства земледѣлія, гоненіе на прогрессивную деревенскую интеллигенцію и кооперацію. Стала все явственнѣе вырисовываться «ставка на сѣрячка», спекуляція на деревенскую темноту и невѣжество.