В огне братоубийственной резни… 1918-1919 годы - [73]

Через неделю в «Известиях Вятского губисполкома» была помещена заметка «Зверская расправа белых со сдавшимися». В тексте, близком по смысловому содержанию с заметкой в «Красном набате», было дано несколько более развернутое описание событий: «В первой половине декабря в двух батальонах Морского Кронштадтского полка усиленно велась контрреволюционная пропаганда кулацкими элементами из мобилизованного крестьянства. Агитация, к несчастью для этой усталой и деморализованной части, имела успех и в результате оба батальона, в бою 14 декабря, в числе 930 человек сдались белым. Белогвардейцы раздели их, приказали лечь на снег и стали рубить их тесаками и шашками… Ввиду такой зверской расправы, сдавшиеся матросы начали перебегать обратно. Спаслось, таким образом, всего 213 человек, причем у некоторых было до 15 колотых ран».

В газете «Красный Балтийский флот» был помещен «Призыв» тринадцати матросов 1-го Морского Кронштадтского полка, бежавших из колчаковского плена. Обращаясь к матросам Красного флота, они призывали их «сомкнуться в стальные ряды вокруг Красного знамени и биться до последнего, ибо белые нам пощады не дадут… Пусть гордо, победно развеваются ленты Красного флота. Только Советская власть даст нам все…» Далее матросы писали: «Вперед! Кровь наших расстрелянных товарищей взывает к отмщению. А их много: не найдешь ни одного уголка на Урале, где бы ни был расстрелян моряк. Обращая к вам свой призыв, передаем немую мольбу товарищей 1-го Кронштадтского Морского полка, гордо шедших на расстрел…» Трагедия Кронштадтского полка, при всей ее незначительности, на фоне происходивших тогда в России масштабных процессов, имела самые серьезные последствия. Во-первых, она показала руководству Красной армии, что в начавшейся Гражданской войне, матросы при всей их революционной экзальтированности и напористости, не могут являться серьезной военной опорой, так как подвержены всем присущим революционной эпохи порокам: митинговости, крикливости, вседозволенности, пьянству и самоволию. При этом речь шла не о каких-то анархистских или эсеровских матросских ватагах, а о регулярных большевистских частях с комиссарами во главе. То, что вполне устраивало большевиков в матросах в 1917 году, к концу 1918 было уже совершенно неприемлемо.

Во-вторых, зверская расправа со сдавшимся в плен, стала для матросов настоящим шоком. Они-то думали, что смогут, как и раньше, во время обеих революций, легко менять свою партийную принадлежность, перебегая из одного политического лагеря в другой. Но не тут-то было! Как, оказалось, Гражданская война шла совсем по иным правилам и, взявший единожды в руки оружие, уже не мог рассчитывать на прощение противника. Именно теперь матросы поняли, что пощады в разгорающееся войне им не будет, а потому выход один – чтобы выжить самим – надо уничтожать врагов, причем не просто убивать кого-то конкретно, а выжигать все враждебное коленным железом на века вперед.

Трагедия Кронштадтского полка была умело использована для дальнейшего озлобления матросов против белогвардейцев. Отныне они должны были не только бороться за установление Советской власти, а конкретно и беспощадно мстить за погибших товарищей. Ведь в любой Гражданской войне в окончательном итоге и побеждает именно тот, кто более жесток. «Призыв тринадцати» стал, по существу, клятвой всей «братвы» в том, что отныне она будет расправляться с врагами с предельной жестокостью. Матросы во всеуслышание объявили себя жертвами революции и публично требовали возмездия своим палачам. Расправа с Кронштадтским полком мгновенно резко повысила градус взаимной ненависти между матросами и их оппонентами.

Кроме этого, трагедия Кронштадтского полка быстро обросла легендами, став своеобразным фундаментом зарождающейся революционной матросской мифологии. Годы спустя именно трагедии Кронштадтского полка Всеволод Вишневский посвятит свою знаменитую «Оптимистическую трагедию».

Глава десятая Битва за Волгу. Год 1918-й

В ходе военных действий 1918–1919 годы Гражданская война распространилась на районы, где серьезное военное и народнохозяйственное значение имели водные пути, прежде, всего Волга и Кама.

На совещании руководящих военных работников в Кремле в марте 1918 года В.И. Ленин рекомендовал подумать о необходимости создания новых военных флотилий и, в первую очередь флотилии на Волге.

О Волжской флотилии написано достаточно много. Однако никто почти никогда не задавался вопросом: а под какие задачи, собственно, создавалась Волжская флотилия?

Начнем с того, что по обязательствам Брестского мира, заключенного в марте 1918 года, Россия должна поставить Германии огромные объемы продовольствия. При этом основные запасы зерна были сосредоточенны и тогда именно в Поволжье и Прикамье. При этом весной 1918 года частный речной транспорт уже почти не работал, т. к. основная масса судовладельцев и хлебопромышленников, по закону о национализации флота от февраля 1918 года осталась без своих судов и хлебохранилищ, оборотные капиталы предприятий были реквизированы, а материальная часть разграблена. Поэтому организовывать закупку зерна и осуществлять его перевозку по Волге и Каме, было некому. Купечество фактически исчезло, а декларируемая продовольственная диктатура объявила частные операции с хлебом вне закона. В этих условиях крестьянство предпочло до лучших времен держать хлеб в своих амбарах. Но Берлин требовал расчета, кроме этого надо было кормить и промышленные города, где уже весной 1918 года ощущался недостаток продовольствия.