В огне 2 - [50]

— Ну если полсотни их среди нас скрывалось, то немудрено, что заложили, — сказал Сибиряк. — И хорошо, что не под штаб.

— А среди предателей все орки? — спросил Соломоныч.

— Среди живых да, — ответил Майор. — У погибших расу проверить возможности нет.

— А среди живых, есть кто-либо представляющий интерес? Кого имеет смысл допросить в первую очередь.

— Есть один сучонок, — вступил в разговор Сибиряк. — Помощника Савкова. Все до упора бились, а он, когда дело жареным запахло, хотел ноги сделать, но мои пацаны догнали.

— Это Сазонов, — пояснил Ринат. — Один из бывших красных главарей. Он много помогал Савкову, а после его побега больше всех возмущался, что тот оказался человеком Шамана.

— Ну так всегда, — усмехнулся Соломоныч. — Классика же.

— Мы его отдельно закрыли в подвале, чтобы вообще шансов сбежать не было, — добавил Ринат.

— А, кроме него, из этих шестерых есть кто-либо достойных допроса?

Ринат и Сибиряк синхронно завертели головами.

— Шелупонь одна, — сказал Жора. — Среди пришедших с Южной в этот раз тоже ничего интересного. Даже не представляю, кого из них можно пытать.

— Допрашивать! — поправил я авторитета. — Думаю, семерых предателей имеет смысл допросить всех, а из пришедших выберите троих с самыми большими характеристиками.

Сибиряк хотел было что-то сказать, но в этот момент наше всеобщее внимание привлёк бегущий к дому Гарик с кинжалом или большим ножом в руке, точно я рассмотреть не успел. За ним безуспешно пытаясь его догнать, бежал Боб. Гарик заскочил в дом, и сразу же оттуда донеслись крики. Мы тоже побежали внутрь. Когда забежали, я увидел следующую картину: Гарика держали за руки и плечи Боб, Генрих и ещё двое блатных, а на полу, держась за окровавленный живот, лежал один из пленных, возле него стояли ещё двое. Один зажимал глубокую рану на руке, другой небольшой порез на шее.

— Не кипятись, брат, остынь, — успокаивал Гарика Генрих, крепко сжимая его и не давая вырваться. — Мы отомстим. Но немного позже.

— Я хочу сейчас! — рычал Гарик. — Отпусти меня!

— Не сейчас, братишка, не сейчас, — приговаривал Боб, сжимающий руку друга, в которой тот держал, как оказалось, кинжал. — Остынь!

Гарик немного успокоился и перестал дёргаться. Раненого в живот оттащили в сторону и попытались оказать хоть какую-то помощь до прихода врачей. Пленному с порезанной рукой принялись накладывать тугую повязку.

Боб и двое блатных увели Гарика, Генрих развёл руками и сказал:

— Я его понимаю. Они вместе со школы. Элинка его три года ждала, когда он за хулиганку присел. Собирались пожениться вот зимой.

— Все мы его понимаем, — ответил я. — Но эмоции оставим для боя. Сейчас надо дождаться Коляна, и если он в состоянии, то пусть с Соломонычем начинают допросы.

— Ну десятерых на допрос, а остальных куда? — спросил Сибиряк. — Может, завалим? Сколько их собирать можно?

— Не думаю, что это хорошая идея, — ответил я. — Убивать пленных мы однозначно не будем.

— Да сколько сил уходит на возню с ними! — не успокаивался Жора.

— Мы не будем убивать пленных! — отрезал я. — У меня есть очень сильное предчувствие, что они нам пригодятся.

Разумеется, я соврал, никакого предчувствия не было, но это позволило спустить ситуацию на тормозах. Жоре было уже не так обидно.

Я хотел было покинуть здание, но неожиданно в сопровождении охраны вошёл Червяков. Ему, как и большинству рядовых бойцов, было запрещено сюда приходить, но все знали, что Егор, помимо всего прочего — мой единственный жрец, поэтому охрана не стала с ним спорить, а просто привела ко мне.

— Есть? — спросил я, не вдаваясь при посторонних в подробности нашего секретного дела.

— Нет, — ответил Червяков.

— А чего ты тогда пришёл?

— Можно я посмотрю на пленных?

Я сразу же понял, что он хочет, поэтому возражать не стал. Егор просто должен был сделать всё от него зависящее, чтобы успокоиться.

— Две минуты у тебя! — сказал я, и Егор принялся торопливо обходить пленных, ненадолго останавливаясь у каждого. Осмотрев чуть больше половины, он остановился у невысокого крепкого паренька лет двадцати пяти, затрясся от злости и срывающимся голосом крикнул:

— Это он!

Пленный, сидевший на полу у стены, втянул голову в плечи и уставился в пол. Все находящиеся в помещении заинтересовались происходящим.

— Ты уверен? — спросил я Егора. — Приглядись получше.

— Зачем мне приглядываться? — ответил мой жрец, тыча пальцем в пленника. — Я его статы несколько раз тогда прочитал, чтобы запомнить. Это он убил Элину!

Последние слова Червякова заставили всех моих товарищей подойти к нему и обвиняемому в убийстве орку. Хоть я и понимал, что Егор не мог ошибиться, всё же прочтение характеристик это не визуальный осмотр, но тем не менее хотел быть на сто процентов уверенным, что передо мной именно убийца Элины. Я подошёл к парню и рукой подал ему знак встать. Пленный поднялся и посмотрел на меня затравленным взглядом.

За два года тесной работы с людьми я усвоил несколько простых правил. Например, не стоило спрашивать человека, совершал ли он проступок. Такой вопрос мог вызвать у него ложное ощущение, что можно соврать. Вопрос стоило сформулировать в виде уточняющего, чтобы сам факт проступка в нём не подвергался сомнению.