В одну реку дважды - [17]

— Ну, как все прошло?

— Отлично. Работу предложил.

— Здорово. А зарплата как?

Я сказала. Вилька присвистнула.

— Соглашайся и немедленно.

— Я думаю, — и добавила торопливо, что бы она опять не начала меня жизни учить: — Наверное, соглашусь. Терять-то мне нечего.

— Слава богу! Первые проблески разума за столько лет. Значит, не все потеряно. Ладно, увидимся.

Конечно же, я согласилась. Работа, действительно была не пыльная. Сергей Петрович приставил ко мне молодого парнишку, обязанного ввести меня в курс дела и научить пользоваться всякой офисной техникой. Так что через какое-то время я уже лихо пользовалась ксероксом, рассылала факсы и печатала на компьютере со скоростью пулемета, освоив слепой метод печати. Не все, конечно, получалось гладко с первого раза, но Сергей Петрович, ошибок как будто и не видел, а успехи неизменно отмечал и ставил в пример другим сотрудникам, что, я думаю, не прибавило ко мне любви с их стороны. Но я не очень переживала по этому поводу, сохраняя со всеми ровные отношения и не обращая внимания на косые взгляды некоторых сотрудниц, которые подозревали меня в любовной связи с шефом и совершенно напрасно, между прочим.

С первой же зарплаты я купила себе новый диван, о котором давно мечтала. Теперь уже я предлагала Вильке перебраться ко мне на работу, но та отказалась. К тому времени она уже прибрала к рукам своего шефа, «большого любителя кофе», и стала, как сама говорила, «серым кардиналом».

— Кофе уже, значит, не варишь? — поинтересовалась я как-то.

— Нет, — она блаженно потянулась на моем новеньком диванчике. — Для кофе другую взяли, с мозгами пожиже, ногами подлиннее. Сама выбирала. — Вилька вытянула свои, отнюдь, не короткие ножки.

— Не боишься конкуренции? — засомневалась я.

Вилька засмеялась от души:

— Не боюсь. Он у меня уже ученый. Поначалу ему там в голову что-то стукнуло — вообразил себя мачо. А я что, я ничего. Скромненько так в сторону отошла. Он объект новой страсти в охапку и на курорт модный поволок. А я ему и билетики, и отельчик супер-пупер, и номер для новобрачных, тридцать три удовольствия, не отказывай себе маленький ни в чем. Уехал, сказал на две недели, вернулся через пять дней. Чуть живой. Плакался потом. В душе-то он может и мачо, а как дело до тела, то, увы… Трудно ему в кровати скакать целыми днями. А девушка-то от большого ума решила, что чем дольше она его в постели продержит, тем больше он ее оценит. Оценил. «Видеть ее не могу» — кричал. Так что я вне конкуренции. Меня теперь берегут, холят и лелеют. Ну а ты как? Никто на твою нравственность не покушается?

— Нет, даже странно. Мужиков кругом море, а я как прозрачная, мимо меня как мимо пустого места.

— Ну, так ты же, как всегда, морду кирпичом, кто ж к тебе сунется.

— Да я бы не сказала.

Иногда мне даже казалось, что Сергей Петрович проявляет странную заботу о моем моральном облике. Мужского населения в офисе имелось в избытке, то и дело вспыхивали бурные романы. На этом фоне мое одиночество выглядело довольно странным. Нет, первые дни наши мужчины прямо в очередь стояли, наперебой предлагая свою помощь. Но через неделю, как отрезало. Максимум, что они себе позволяли, это улыбку и неизменно вежливое: «Как дела?» Многочисленные посетители, партнеры по бизнесу и прочие особи в брюках, увидев меня за компьютером в приемной директора, расплывались в улыбке, целовали ручки и интересовались, что я делаю вечером, а, выйдя из директорского кабинета, проносились мимо меня со свистом, забывая даже попрощаться.

— Действительно, странно, — протянула Вилька, выслушав мой рассказ. — Твой политрук прямо собака на сене — и сам не ам, и другим не дам.

— Может оно и к лучшему, — пожала я плечами. — Насмотрелась я на служебные романы. Вот уж, поистине, где живешь и где работаешь.

— Лирика это все и догмы. Вот я, например…

— Да ты, вообще, уникум!

— У меня наследственность хорошая, — засмеялась Вилька и брякнула совсем не в тему: — Надо машину менять, что-то моя лоханка совсем не едет. Тут у нее зазвонил телефон, и она с ходу начала орать в трубку: «Ах, тебе фиников встретить? А на чем спрашивается? На той развалюхе, на которой я езжу? Да они со смеху лопнут!» — Все, — сказала она, выключая телефон, — сказал, купит мне ландо завтра же. Испугался, однако. Давай хоть кофе напьемся, а то мне сейчас фиников до вечера развлекать на голодный желудок.

Мы выпили кофе, и Вилька отбыла, строго наказав мне на прощание попросить прибавку к жалованию: «А не то так и просидишь на пятистах баксах до пенсии, а сейчас время такое, обязательно надо на черный день откладывать». Я клятвенно заверила ее, что так и поступлю, радуясь, что Вилька, вроде, перестала мечтать о немедленном обогащении, во всяком случае, не строила больше безумных планов.

Ничего я, конечно, не попросила. Просто однажды, Сергей Петрович вызвал меня в кабинет и сказал примерно следующее: — Мне нравится, как ты работаешь. Я бы хотел повысить тебе оклад, но, чтобы не было ненужных разговоров, поменяем тебе должность. Будешь секретарем-референтом. Я там приказ написал. Возражений нет, я надеюсь?

Какая разница между секретарем и секретарем-референтом понятия не имею, но вот разница между пятью сотнями долларов и семью, и ежу понятна, как говорит Вилька, поэтому я энергично закивала, что, мол, возражений нет. Я уже хотела выйти, как он добавил: — Я там тебе премию выписал в размере месячного оклада, за хорошую работу. Купи себе что-нибудь стильное. К нам скоро зарубежные гости приедут, а ты у нас, как-никак, лицо фирмы.