В одну реку дважды - [11]

— А туда-то ее как занесло? — так же тихо шепнула я.

— Так, дед-то на Дальнем Востоке служил, на советско-китайской границе.

* * *

Ну и конечно, Вилька заразилась идеей фикс сделать из меня красотку.

И если до Парижа я как-то отбрыкивалась, то после, пребывая в некоем слегка измененном состоянии, поддалась на уговоры, хотя бы в солярий сходить, не подумав, что коготок увяз — всей птичке пропасть. Я еще слабо сопротивлялась, уверяя, что загар ко мне не липнет, но бесполезно — нещадно обмазанная каким-то кремом, я оказалась запихнутой под крышку аппарата.

— Как в гробу, прости господи, — прошептала я и покорилась судьбе.

Через какое-то время, когда я уже отчаялась выбраться, крышка откинулась, и Вилькин голос произнес: «Хватит дрыхнуть». Кожу саднило и стягивало. Я глянула в зеркало — личико было розовым, как у рождественского поросеночка.

— Ну и куда я теперь такая пойду? — уныло задала я вопрос, но Вилька даже не соизволила ответить, а вместо этого стала снова мазать меня уже другим кремом. Правда лицо щипать перестало, зато нос, лоб и щеки залоснились. — И что мне теперь, как тульский самовар по улице идти? — вопрос опять, конечно, остался без ответа.

Вилька достала пудреницу и провела пуховкой по моей блестящей физиономии, потом обмахнулась сама и, сказав: — Теперь порядок, — поволокла на улицу.

— Подожди, — взмолилась я, подгоняемая Вилькой чуть ли не пинками, — пить хочу. От этого искусственного солнца жажда, как в Сахаре.

— И не думай, — отозвалась та, пыхтя, и не сбавляя темпа, — у нас режим жесткой экономии — никаких лишних расходов.

— Что и стакан сока нельзя?

— Водичкой обойдешься. Из-под крана.

— Сердца у тебя нет! Где хоть кран-то?

— Сейчас до парикмахерской дойдем, и попьешь, Главное — расслабься. Разговаривать с Вилькой в таком состоянии — гиблое дело. Пока программу не выполнит — не отпустит. Потому вопить, что про парикмахерскую уговора не было, я не стала.

Часа через два, а может и больше, когда мои бедные волосы подверглись всевозможным экзекуциям, и мастер сняла накидку, я нехотя открыла глаза, так как вняла Вилькиному совету и расслаблялась. Итак, я открыла глаза и… Голова моя напоминала магнит, брошенный в ящик с металлической стружкой — совершенно невероятные упругие пружинки обрамляли мою красную физиономию. Я застонала: — Вилька…

Та мирно сопела в кресле, прижав к груди повести Куприна. Услышав мои стоны, она встрепенулась и вывалилась наружу:

— О, ты прекрасна, возлюбленная моя. Кудри твои… — видно общение с классиком серьезно повредило ей мозги.

— Тихий ужас, — обреченно вздохнула я.

— Деньги давай, — скомандовала Вилька и назвала цифру, от которой у меня спиральки на голове встали дыбом. — А ты что хотела?

Мы вышли на улицу, я вздыхала не переставая.

— Тебе не нравится? — растерялась Вилька. — Тебе очень идет — правда, правда…

Я потрогала рукой бешеную гриву, вываливающуюся из-под капюшона куртки.

— Привет девчонки! — раздалось рядом. — Куда путь держим, может по пути? — Парень в кожанке опирался на дверь БМВ.

— На автобус — ответили мы и двинулись в сторону остановки.

Черный автомобиль медленно двинулся вдоль тротуара.

— Подвезем куда надо. Эй! — не унимался коротко стриженый крепыш, высунув голову из окна.

— Нам в другую сторону, — ответила Вилька, притормозив на ходу, усиленно чиркая зажигалкой в попытках прикурить.

— Пойдем скорее, — дернула я ее за рукав.

— Не понял. Нам, кажется, хамят. — Машина резко остановилась, и парень вырос перед нами, как тень отца Гамлета.

Перебитый нос и ушки пельменьками говорили о бойцовском характере и тяжелом детстве.

— Нет, ребята, нам правда не по пути, — миролюбиво улыбнулась я, и мы дружно развернулись в другую сторону.

— Стоять, мочалки! — Парень скакнул нам наперерез — скорости броска позавидовал бы сам Мухаммед Али. — Вован, ты посмотри — эти козы драные явно хамят. Есть предложение поучить манерам.

Мы оглянулись. Внешность Вована была еще более колоритной. Стало неуютно. Малой кровью не обойтись, тоскливо подумалось мне. Я оглядела комплекцию парня — в ближнем бою шансов у меня не было. Оставалось одно — делать ноги, но Вилька, как всегда, была на высоченных каблуках. Вован, меж тем, гадко щерясь, выпрастывал массивное тело из салона.

Я мысленно сосчитала секунды до приближения Вована, потом закинула сумку за спину и, резко нагнувшись, схватила парня под коленки и боднула головой в живот. Прием, не раз выручавший в детстве в потасовках с дворовыми хулиганами, не подвел и сейчас — парень взмахнул руками и грузно шлепнулся на землю, крепко приложившись стриженым затылком об асфальт. Недолго думая, я схватила за руку Вильку, которая так и стояла с открытым ртом и горящей зажигалкой, и мы дернули со всех ног.

Несмотря на каблуки, Вилька резво бежала впереди меня. Мы свернули за угол, Вилька подбежала к поребрику и замахала руками в надежде поймать тачку. К счастью, одна из машин затормозила рядом с нами, и мы запрыгнули в салон.

— Ничего себе за хлебушком сходили! — бормотала Вилька. — Это что ж получается — приличной женщине уже и на улицу выйти нельзя? Хвоста нет? — то и дело интересовалась она, нервно оглядываясь. Я тоже оглядывалась, но, естественно, ничего не видела.