В одном населенном пункте - [46]

— По-хорошему, — сердито сказал Панченко.

— Кое-какой жирок имеется, — осторожно сказал Пятунин. — Так сказать, для маневра.

И тут вступил в бой Василий Степанович Егоров. Он не стал дожидаться конца заседания, чтобы в заключительном слове задеть Пятунина.

Он решил тут, в ходе заседания, перейти в наступление и нанести Пятунину сильный удар. По существу, он наносил удар не только Пятунину, а тому гнилому стилю работы на шахтах, с которым примирился Илларион Федорович Панченко.

— Вот вам его стратегия и тактика, — сказал Егоров, показывая на Пятунина. — Гнилая стратегия и гнилая тактика. Приберечь жирок, а по существу недодавать государству сотни и сотни тонн угля.

Все мы с особенным интересом ждали выступления Панченко.

— Герасим Иванович прав, — сказал Панченко, — душа — это действительно великий фактор. Легостаев работает на врубовой машине отечественной марки. Хорошая машина. Но как ни велики ее запасы мощности — главное это человек. Легостаев имеет запас творческой мощности. Это человек максимальных планов, знающий цену цикличности. Цикл требует аккуратной, культурной работы от всех и от каждого. Ведь говорят же рабочие, что при цикле легче работать; каждый знает свое место и действие. В борьбе за цикл мобилизуется общественное мнение рабочих. Люди материально заинтересованы в цикловании. Сами рабочие чутко реагируют на всякое проявление отсталости, любят и ценят тех людей, для которых весь смысл жизни в честном, самоотверженном труде.

— А у тебя, — Илларион Федорович повернулся лицом к своему другу, — у тебя в лавах, товарищ Пятунин, о цикле и не слыхали.

— Существует выражение. — уголь чулком идет. Идет хорошо, только успевай выдавать его на-гора. Но уголь сам не пойдет; его нужно суметь взять. Учтите особенность нашей работы: человек каждый день просыпается как бы на новом месте. Он должен снова изучать свой фронт работ, приспосабливаться и побеждать все капризы природы. И чем умней человек обживает свой фронт, тем успешней он работает. Сама природа в конце концов не терпит штурмовщины и партизанщины. Нам не нужны «дни повышенной добычи»… Они не достигают цели; взлеты и падения только лихорадят людей, калечат механизмы.

При этих его словах Василий Степанович переглянулся с Приходько и оживился.

— Исполнительность, — говорил Панченко, — высокое качество в работнике. Всюду, а тем паче в горном искусстве, требуется умение быть исполнительным. Главный инженер должен быть уверен в том, что его приказ будет в точности исполнен. Начальник лавы должен быть уверен в исполнительности горного мастера, а тот, в свою очередь, — в четкой исполнительности своих рабочих.

Бывает так: иной работник в ответ на приказание ответит автоматически:

— Будет исполнено!

Но говорит он эти слова таким тоном, что становится ясно: дело явно будет провалено; у человека нет уверенности и ясности. Но вместо того, чтобы еще и еще раз переспросить, дабы хорошенько усвоить суть задания, такой работник предпочитает отделываться общей фразой: «будет исполнено». И произносит это с какой-то подчеркнутой бодростью и лихостью, этаким басом или тенором… Но оглушительный бас или тенор, товарищ Пятунин, дела не спасет. Вообще говоря, басом или тенором много не возьмешь. Вернее, ничего не возьмешь.

— Совершенно верно, — вежливо заметил Егоров.

— Вместе с насыщением шахт высокой техникой изменяется и облик руководителя. Человек должен обладать большим знанием горного дела и механизмов, его развитие должно соответствовать высокой технике. На человека неискушенного обладатель тенора может произвести впечатление. Здорово же он повелевает, приказывает, надрывается у телефона, разносит, распекает!.. Но, по правде говоря, всему этому — две копейки цена. По сути дела, человек надрывается от бессилия, от тайного желания скрыть за шумихой свое неумение хорошо, толково работать. Сколько раз мы с вами слышали от товарища Пятунина эти набившие оскомину заверения: «Мобилизовались, перелом налицо, скоро будет сдвиг» и прочее и прочее. Наша вина, и моя в частности вина, состоит в том, что мы прижились к этому пятунинскому стилю; привыкли к тому, что нас кормят обещаниями и заверениями. Пятунин думает, что знает уголь — и что этого довольно для руководителя. Но знать уголь — этого мало. Надо быть настоящим большевиком-организатором. Если во-время не перестроиться, рискуешь оказаться за бортом нашей донбасской жизни. Время обгоняет. Время! Жизнь!

И он вдруг сказал, усмехнувшись:

— Рискуешь «зийты со сцены». Потому что легостаевский метод требует, чтобы всё на шахте — снизу доверху — отвечало сегодняшнему дню. Всё и, в первую очередь, руководство. Беспартийный шахтер-горняк Легостаев хорошо понял сталинскую мысль — победа никогда не приходит сама. И он это выразил своими словами: «Друзи, перемога не приде сама!»

Заседание только что окончилось. Ночь была тихая, весенняя. Вышел Приходько. «Что с ним такое, — думал я. — Почему-то он был сегодня грустно-задумчив. Может быть, оттого, что он завтра уезжает на учебу? Но ведь он этого добивался». И я спросил:

— Что с вами, товарищ Приходько?