В одно мгновение - [57]

– Финн, – говорит Хлоя. – Я назову тебя Финн.

61

Когда Хлоя берет на руки третью кошечку и принимается ее кормить, я отправляюсь к папе, чтобы узнать, где их с Вэнсом носит. Прошло уже несколько часов, а от Одубона до нас ехать всего-то минут двадцать. Вы что, издеваетесь?

Я оказываюсь не в доме Вэнса и не на пути к нам домой. Мы даже не в округе Ориндж. Мы в Вэнсовой «тойоте» в паре километров от дедушкиного коттеджа. Вэнс за рулем, а папа храпит на заднем сиденье.

Я вздрагиваю, когда внедорожник проезжает поворот, где случилась авария. Вэнс ничего не замечает, даже не оборачивается взглянуть на новое ограждение или на горный склон, отбросивший нас в пропасть. Может, все дело в том, что он сидел сзади и не видел оленя, не смотрел в лобовое стекло, когда машина вылетела с дороги и ухнула вниз. Удивительно, что каждый из нас по-своему запомнил ту аварию, в результате возникло целых одиннадцать совершенно разных версий происшедшего.

Новое ограждение прочнее старого, оно целиком сделано из стали, в нем нет деревянных деталей, которые со временем сгниют. Если бы Миллер-мобиль столкнулся с оленем сегодня, мы бы спаслись. Но, естественно, сегодня нет уже ни Миллер-мобиля, ни меня, ни Оза, ни дружбы между Миллерами и Голдами. Мо больше никогда не разрешат поехать с нами кататься на лыжах, а Кайл наверняка больше не ездит этой дорогой. Сегодня ни на асфальте, ни в воздухе нет ни снежинки, синеет небо, ярко светит солнце.

– Мистер Миллер, – говорит Вэнс, когда они минуют последний поворот и перед ними вырастает коттедж.

Папа ворчит спросонок.

– Вы правда думаете, что это хорошая идея?

Вэнс выглядит гораздо лучше. Он принял душ, побрился, переоделся в чистую одежду и словно стал другим человеком. Единственная заметная мне перемена к худшему – его бледная, желтоватая кожа и то, как сильно дрожат его изувеченные руки, сжимая руль. Папа трет глаза и садится, не отвечая на вопрос Вэнса.

– Где ее машина? – спрашивает Вэнс, сворачивая на подъездную дорожку.

– Энн привезла ее и уехала, – врет папа.

Вэнс кивает, сглатывает и храбро вылезает из машины.

– Она знает, что я приеду? – спрашивает он, помогая папе выбраться с заднего сиденья.

Папа кивает, и Вэнс направляется к двери в дом.

– Стой, – говорит ему вслед папа. – Дай ключи, я оставил таблетки в машине.

Вэнс отдает папе ключи и снова идет к дому, а папа отключает сигнализацию, делает вид, что что-то берет с заднего сиденья, снова включает сигнализацию и прячет ключи в карман.

– Где она? – спрашивает Вэнс, когда они входят в пустой коттедж.

– Добро пожаловать в твой новый дом, – отвечает папа.

В коттедже ровным счетом ничего не изменилось с того вечера, когда мы уехали ужинать в «Поместье гризли». У входа все еще стоят наши лыжи и сумки-холодильники, на кухонном столе лежат сумки с едой, которую мы привезли на выходные.

Вэнс смотрит на папу, нахмурив брови. Он явно не понимает, что происходит:

– Хлои здесь нет?

– Я пойду спать, – говорит папа. – В кухне должны быть хлопья. Молока нет, но ты выживешь.

– Что за херня? Вы сказали…

Папа с усталым видом поворачивается к нему:

– Я сказал, что Хлое нужно тебя увидеть. Так и есть, вот только ей нельзя видеть тебя таким. У Хлои слабость к жалким и несчастным существам, так что прежде, чем ей можно будет тебя увидеть, ты должен снова стать тем высокомерным панком, которым был прежде. Тогда Хлоя поймет, какой ты на самом деле подлюга, и порвет с тобой.

Вэнс ухмыляется в ответ и на миг становится похожим на себя прежнего.

– Вот-вот, – говорит папа. – Так что ты пока поживешь здесь.

Я думала, что Вэнс станет сопротивляться, но он вдруг срывается с места и, едва успев добежать до кухни, блюет в раковину.

В видео «Скажи “нет” наркотикам» ломка была описана на удивление точно. Вэнсова кожа кажется зеленовато-белой. Он дрожит с головы до ног. Весь его обед теперь стекает в канализационную трубу дедушкиного коттеджа.

– Прибери за собой и выпей воды, – говорит папа. – От проблева случается обезвоживание. А на такой высоте от обезвоживания может ужасно разболеться голова.

– Идите в жопу. Отдайте мне ключи. Я еду домой.

Папа хохочет.

– Это похищение, – говорит Вэнс.

Ему явно не хочется снова мериться силами с папой.

– Ты был за рулем.

– Вы сказали, что здесь будет Хлоя. Вы мне соврали.

– Попей воды.

– Идите на хер.

– Будь как дома. – Папа ковыляет к спальне.

– Вы не можете меня здесь держать.

– Дверь там. – Папин голос звучит жестоко, в нем явно слышится вызов, намек, что Вэнс может его ослушаться, как ослушался в ночь аварии. Сегодня вечером не так холодно, как месяц назад, но все еще довольно свежо, а на Вэнсе только джинсы и футболка.

Дверь в спальню захлопывается у папы за спиной. – Идите на хер! – орет Вэнс и снова складывается пополам над раковиной, блюет, содрогаясь всем телом.

Потом он поднимает глаза на входную дверь. Он снова, как и в ночь аварии, стоит на распутье, вот только на этот раз он не так наивен. Теперь он прекрасно знает, как дорого может стоить один-единственный неверный шаг.

62

Я решаю проверить, как дела у мамы и что она думает о том, что папы нет дома, но обнаруживаю, что она вообще об этом не думает. Мама сидит с Бобом за стойкой в дальнем углу бара, который местные прозвали «Птичкой-вонючкой». Настоящее название бара «Бекас», но внутри он такой облезлый и обшарпанный, что его уже лет двадцать обозначают исключительно прозвищем.