В объятиях страсти - [11]

Его язык медленно обвел контуры ее губ, затем нырнул в сокровенную глубину рта. Сирена задохнулась, ей казалось, что она тонет, а в животе у нее порхают бабочки. Большие сильные ладони блуждали по ее телу, лаская и познавая, до­водя кровь до кипения. Когда его рука скользнула в вырез платья, Сирена ощутила странное томление, неведомое жела­ние, о существовании которого и не подозревала.

Трейгер опустился на землю, увлекая ее за собой. Оки­нув девушку взором, горящим, как расплавленная лава, он сдернул чепчик с ее головы, и золотистая копна волос рас­сыпалась по плечам. Он погрузил пальцы в пронизанные солнцем пряди, совершенно завороженный изумрудным сиянием ее глаз.

– До чего ты соблазнительна, плутовка! – пробормо­тал он, прежде чем снова прильнуть к ее губам, забыв обвсем на свете, кроме сладкого благоухания и пьянящего вкуса поцелуев.

Скользнув коленом между бедрами девушки, он при­жался к ней своим естеством, испытывая боль от мучитель­ного желания, сводившего его с ума. Сирена хватала ртом воздух, пытаясь прийти в себя после вспышки страсти. Все ее планы пошли прахом – она чувствовала, что теряет контроль над собой, и попыталась высвободиться из объя­тий Трейгера, всерьез опасаясь, что независимый харак­тер, которым она так гордилась, подведет ее именно сейчас, когда девушка более всего нуждалась в его силе. Что за дьявол в нее вселился? Никогда раньше не реагировала Сирена на мужчину с таким неистовством, как сейчас. Каждый дюйм ее тела, тесно прижатого к его крепкому телу, казалось, дымился от жара.

– Позвольте мне встать! – потребовала она с легкой дрожью в голосе.

Увидев решительный блеск в ее глазах, Трейгер сми­рился и с протяжным вздохом сел на песок рядом с ней, уставившись на неподвижную гладь бухты.

– Ты сбиваешь меня с толку, Сирена. Если бы не моя исключительная порядочность, я бы не удержался и овла­дел тобой, невзирая на все твои протесты.

Исключительная порядочность? Да если бы у него была хоть крупица порядочности, то не вывалял бы ее в траве, не говоря уже о прочем! Где был ее здравый ум, удивля­лась она, глядя вслед Трейгеру, небрежной походкой на­правившемуся к своему коню. Господи, у нее, должно быть, заржавели мозги после вчерашнего купания в бухте! Воуж что ей совершенно ни к чему, так это связываться с любовником Оливии.

Между тем Трейгер прихватил пакет, который был привязан к седлу лошади, и вернулся с очевидным намере­нием преподнести ей подарок.

Брови Сирены недоуменно приподнялись.

– Что это?

Он лениво повел плечом.

– Так, маленький сувенир в знак моей симпатии. Ког­да я его увидел, то сразу понял, что оно просто создано для тебя, и не мог устоять, чтобы не купить его. – Трейгер устремил на нее торжествующий взгляд. – Я хочу, чтобы ты пошла со мной, Рена, – произнес он серьезно, обводя кончиком пальца чувственный изгиб ее губ.

– Куда?

– В мою комнату в Ныо-Рошеле.

– На ночь? – ахнула она, широко раскрыв глаза. Уголки его губ насмешливо поползли вверх, веселыискорки блеснули в глазах. Он явно забавлялся.

– На ночь, утро, день. Я накуплю тебе нарядов на любое время суток, и ты станешь в них еще прекраснее. – Выразительным жестом Трейгер указал на одеяние слу­жанки. – И не будешь прислуживать никому, кроме меня. А когда мне придется уехать, я найду тебе хорошее место.

Какая наглость! Так он принимает ее за гулящую деви­цу, готовую лечь под каждого, кто подарит ей безделушку. Щеки Сирены пошли красными пятнами, и звонкая поще­чина нарушила тишину. Гневно сверкая глазами, Сирена с удовольствием взирала на отпечаток своей ладони на его щеке. Если бы взглядом можно было убить, Трейгер умер бы дважды, но, будучи далеко не ординарным человеком, он ответил ей ослепительной улыбкой.

– Ты не очень возражала, когда я обнимал тебя, – напомнил он, нимало не смутившись. – И так темпера­ментно отвечала, что я решил, будто тебе тоже не терпится утолить нашу взаимную страсть.

– Никак я не реагировала на ваши неуклюжие авансы, – проскрежетала она, не испытывая ни малейших угрызений совести за столь явную ложь.

– Неуклюжие? – Трейгер чуть не подавился от по­добного оскорбления. – Не могу согласиться с тобой. Пока еще ни одна женщина не жаловалась на меня.

– Самовлюбленный осел! Неужели вы хоть на минуту могли предположить, что я соглашусь стать вашей шлю­хой? – Сирена презрительно сморщила носик при одной только мысли о подобной нелепости. – Да я предпочла бы спать с самим сатаной, чем оказаться в вашей постели. – Ее голос сорвался на визг, и, когда она выкрикнула ему в лицо последнюю фразу, птицы с соседних деревьев дружно взмыли в воздух.

Резко повернувшись, Сирена, не разбирая дороги, ри­нулась прочь. Подхватив с земли пакет, Трейгер устре­мился за ней.

– Ты забыла это.

– Мне не нужно ничего, что напоминало бы о вас, – бросила она не оборачиваясь.

Пока девушка садилась на лошадь, Трейгер привязал пакет к ее седлу.

– Возьми, Сирена, ты это заслужила.

Где-то в отдалении прогремел гром, и девушка подума­ла: «Это взрыв моей ярости». Издевательская усмешка, игравшая на его губах, была последней каплей для ее рас­строенных чувств. Искушение познакомить наглеца с мощ­ными копытами своего коня было слишком велико, чтобы и дальше оставаться рядом с Трейгером. Сирена выругалась себе под нос, сдерживая красочные эпитеты, рвавшиеся с языка.