В объятиях прошлого. Часть 1 - [15]

Образ чёрного ворона никогда не покидал сознание Маргарет. Да и сама Элизабет, с длинными тёмными волосами, острым прямым носом и пронзительным взглядом блестящих глаз, к тому же любившая носить даже в тёплое время года суконную чёрную юбку ниже колена, всё больше напоминала Маргарет того самого ворона.

Однажды, получив в школе письменное замечание за поведение, Маргарет, боясь расстроить свою мать, попыталась её обмануть и решила зарыть дневник с записью учителя под деревом и сказать Элизабет, что потеряла его. Но не успела она приступить к исполнению задуманного, как над деревом с громким карканьем закружилась огромная стая ворон, которые опускались всё ниже и ниже, как будто собираясь наброситься на Маргарет и насмерть заклевать её своими острыми чёрными клювами.

Я не хотела, я больше никогда не буду ! – в ужасе рыдала Маргарет, стоя на коленях и закрыв лицо руками.

В тот день она от страха не могла вымолвить ни слова и до позднего вечера просидела в своей комнате на кровати, тихонько покачиваясь и глядя в одну точку, а Элизабет вела себя так, как будто ничего и не случилось.

Моя мать общается с нечистой силой, – решила Маргарет после этого ужасного случая.

Маргарет была настолько напугана историей с воронами, что даже боялась спросить себя, как же она теперь относится к своей матери. Этот вопрос долгое время оставался для неё без ответа.

Много лет спустя, при разных обстоятельствах Маргарет будет громко и затверженно произносить одну и ту же фразу:

Я всегда боготворила свою мать !

вероятно, стремясь убедить в этом не столько своего собеседника, сколько саму себя.

В квартире, где жили Элизабет и Маргарет, на стене в гостиной висела большая картина в бронзовой раме с изображением чёрного ворона, который сидел на голой скале, выступающей из тёмной воды. Эту картину Маргарет помнила со своего самого раннего детства и поначалу не любила и боялась её. Маргарет всегда казалось, что этот ворон живой.

Сейчас он взмахнёт крыльями и с громким карканьем взлетит со скалы, а тёмная вода забурлит и прольётся наружу, – думала она.

Картина излучала особую энергию, пробуждая к жизни сверхъестественные силы. Пристально глядя на ворона, начинало казаться, что переносишься в какой-то неведомый тёмный мир, внутри становилось жарко, а сознание переставало работать. Маргарет поначалу опасалась этих ощущений.

Элизабет говорила, что эта картина досталась ей от её матери. Ворон на картине был изображён таким образом, что его взгляд был всегда обращён в направлении того, кто смотрел на него – совершенно неважно, с какой стороны.

Просто мурашки по спине, – как-то раз пожаловалась Маргарет в школе одной из подруг. – Убираю в комнате, а эта дрянь с клювом наблюдает за мной ! Я даже смотреть на эту картину боюсь, а мать заставляет меня каждый день стирать пыль с рамы.

Странным образом, в тот же самый вечер Элизабет торжественно подвела дочь за руку к картине и вполголоса произнесла:

Напрасно ты его боишься, дитя моё. Этот ворон даёт нам с тобой силу, о которой не смеют даже мечтать обычные люди. Когда-нибудь ты это почувствуешь. Я и сама-то не всё до конца знаю.

*   *   *

Маргарет взрослела быстро. Понять со стороны её мысли, чувства и поступки было довольно трудно. Да и сама она не всегда понимала, что творилось у неё в голове.

Чужая душа – потёмки, – оставаясь одна, нередко повторяла Маргарет прочитанную где-то фразу и добавляла, – а моя душа – потёмки даже для меня самой.

Тем не менее, можно с уверенностью утверждать, что единственным человеком, который волновал её больше всего, тем, к кому были устремлены её лучшие чувства, испытываемые её холодным естеством, была она сама.

Так и не получив желанной любви со стороны матери, Маргарет стала строить свой собственный, абсолютно отдельный и закрытый мир, в который не допускала никого.

Элизабет пыталась быть терпеливой матерью. Но у неё мало, что из этого получалось: чуть живая от усталости, приходя с работы, она натыкалась на веющее холодом, хотя и неизменно почтительное приветствие Маргарет.

Добрый вечер, мама. Как у тебя прошёл день ? – всегда одним и тем же сухим и ровным тоном заученно произносила Маргарет и удалялась в свою комнату, даже не поцеловав мать.

Это всегда говорилось ею осторожно и достаточно вежливо, чтобы в должной мере выказать матери свою неприязнь, но не настолько, чтобы дать ей повод обвинить Маргарет в хамстве.

А Элизабет просто хотелось приветливого и ласкового слова от дочери. Мучаясь от бессонницы, Элизабет ломала себе голову:

Почему же эта бессердечная девчонка не ценит того, что я угробила своё здоровье, работая на неё ?

Чувствуя, что дочь всё больше отдаляется от неё, и в надежде узнать больше о переживаниях Маргарет, Элизабет подарила ей красивую толстую тетрадь, обязав дочь ежедневно вести в ней свой дневник.

Разумеется, без твоего согласия, я никогда даже не загляну в твои записи, – уточнила Элизабет, – ведь это – твоя личная жизнь.

Но Маргарет отлично знала, что Элизабет обязательно станет читать её дневник перед сном.

Маргарет была совсем не в восторге от этого скучного для неё занятия, но ослушаться мать не смела, а делиться с ней своим внутренним миром, к которому Элизабет столь долго была безразлична, она не собиралась.