В объятиях порочного герцога - [4]

Удобно устроившись на синих шелковых подушках кушетки, герцог ответил, не открывая глаз:

— Я пока не настолько пьян, но усталость берет свое. Это был долгий день, и голова у меня начала болеть до того, как мы сели вечером за карточный стол. А потом еще полночи возились с Кэкстоном и его приятелем. — После недолгой паузы Блекберн добавил: — Кстати, не помню, чтобы я забирал со стола свой выигрыш в последнем роббере.

— Прости, но по моей вине ты снова лишился приличной суммы, хотя мог бы уже привыкнуть к этому!

Тристан притворился рассерженным:

— Черт тебя подери, Норгрейв! Мне действительно пора бы и привыкнуть…

Джуэл и ее подружка Энис захихикали.

— Кэкстон меня отвлек, — пожаловался маркиз. — В клубе давно поговаривали, что он собирается с духом, чтобы вызвать меня на дуэль.

— Ты это заслужил, — без тени дружеской снисходительности заметил Тристан. — Ты был первым любовником Одри и сделал все, чтобы Кэкстон узнал об этом, как только они поженились.

— Кейзон, ты поступил очень дурно! — пожурила маркиза Джуэл.

Скрипнула кровать: женщина поспешила смягчить укоры поцелуем.

— Только не говори, что Кэкстон не заслужил подобного обращения! Разве я виноват, что его супруга упала без чувств у моих ног в бальном зале, наделав столько шуму? Откуда бы я знал, что эта леди до сих пор ко мне неравнодушна?

— Бедненький! — вздохнула Джуэл. — Как это, должно быть, тяжело, когда все любовницы так и норовят в тебя влюбиться!

— Тяжело? — хохотнул Норгрейв. — Да это настоящее проклятие!

Тристан в тысячный раз подумал, что самомнения Норгрейву не занимать.

— Не думаю, будто слова «влюбленность» и «любовь» здесь уместны, — сказал он. — Большинство твоих бывших любовниц тебя презирают.

Саркастической реплики со стороны Норгрейва не последовало. Тристан открыл глаза и посмотрел на кровать. Пока он дремал, Джуэл и Энис успели раздеться и присоединиться к маркизу. Все тело Норгрейва было в синяках, однако это не помешало ему усадить Джуэл себе на чресла. Пока она медленно двигалась вверх и вниз на его мужском орудии, Энис терлась грудью о припухшую щеку маркиза.

— Не все, но большинство, — продолжал Тристан, думая о том, что пышногрудая Джуэл — едва ли не единственное исключение из этого правила.

— Уверен, это так и есть, но теперь меня совершенно не интересуют их чувства, — отозвался Норгрейв, подтверждая предположение герцога о том, что его телесные ощущения и мысли редко мешают друг другу. — Скажи, Тристан, сколько моих бывших любовниц за эти годы приходило поплакать на твоем плече?

Его друг пожал плечами.

— Я давно перестал считать, бессердечный ты человек!

Маркиз засмеялся.

— И сколько этих разбитых сердец и отчаявшихся душ нашли утешение в твоей постели?

— Ну, может, одна или две…

Тристан усмехнулся, поменял положение на кушетке и подпер подбородок ладонью, чтобы было удобнее смотреть. Он без тени смущения наблюдал за грациозными, как у танцовщицы, движениями Джуэл, которая при этом успевала также поглаживать любовника. Когда речь заходила о постельных забавах, Норгрейв становился совершенным бесстыдником. Он гордился своим телом и мужской силой, и его возбуждало, если кто-то наблюдал, как он овладевает женщиной.

По правде говоря, любовная игра парочки на кровати не оставила Тристана равнодушным. Он не забыл, какая у Джуэл нежная кожа, как приятно прикосновение ее темных шелковистых волос к лицу и как она тихо вздыхает, когда он входит в нее… Стоило ему подумать об этом, и внизу живота стало горячо.

Рука его поползла вниз. Да, он испытывал вожделение, но направлено оно было не на Джуэл и не на Энис. Любая женщина сгодилась бы… Управление поместьями и другим имуществом семьи занимало Блекберна денно и нощно, поэтому времени для требовательной любовницы у него не оставалось. Не в его правилах было лишать себя радостей плоти, однако временное воздержание герцог переносил легко. Он все еще наблюдал за играми Норгрейва с Джуэл и Энис, хотя мысли его приняли другое направление. Ему действительно нужно подыскать себе любовницу в Лондоне… Тристан не обходился со своими возлюбленными, даже бывшими, столь грубо, как Норгрейв, но тоже предпочитал ни к чему не обязывающие связи.

Кстати, планы приходилось строить опять же с оглядкой на Норгрейва.

Конечно, старый друг первым поздравит Тристана, когда тот обзаведется новой любовницей, однако это не помешает ему проводить с ним почти все его свободное время. Занятый своими мыслями, герцог не сразу заметил, что Энис, пошептавшись с Норгрейвом, соскочила с кровати. И только когда девушка встала на колени возле кушетки, его взгляд остановился на ее хорошеньком личике.

— Ваша милость, я вам нравлюсь? — спросила Энис с ноткой неуверенности.

Тристан окинул взглядом обнаженную, предлагающую ему себя женщину. Он не обратил на нее внимания, когда Джуэл представила их друг другу, поскольку рассчитывал, выпив с Норгрейвом за его победу, удалиться к себе. Теперь, рассмотрев как следует лицо девушки, он не нашел в нем изъяна. Лет ей было двадцать—двадцать пять, он затруднялся сказать точнее, потому что крошка обильно напудрилась и нарумянилась. Как на его вкус, она была излишне худощавой, но зато сложена словно богиня. Тристан посмотрел на Джуэл и подумал, уж не решила ли она все за него заранее. Он мог бы догадаться сразу, ведь Энис — одна из ее последних протеже… Если герцогу нужна любовница, пока он будет в Лондоне, почему бы ему не остановить свой выбор на Энис? Предусмотрительная Джуэл обо всем позаботилась — избавила его от необходимости искать себе возлюбленную!