В объятиях любви - [3]

— Будь умницей, мне надо показать дом мисс Макклелланд.

Казалось, ребенок понял, что от него хотят, и безмятежно улыбнулся во весь рот.

Ричард принялся стремительно открывать и закрывать передо мной двери. Я успела насчитать пять комнат на втором этаже и по четыре на первом и третьем. Одна из комнат на первом этаже предназначалась для детских игр. Из нее был выход в сад. Там дети могли ползать по лесенке, поиграть в песочнице или покачаться на качелях.

Из сада мы прошли на кухню. Она была превосходно оборудована, а оформление выдержано в коричневых, ярко-красных и золотистых тонах. Ричард продемонстрировал два холодильника, битком набитых продуктами. Он заявил, что никто в этом доме не умрет с голоду, покуда здесь живет Клер — большая любительница покушать.

— Кто это? — удивилась я.

— Кузина. Она живет в доме Ховарда с тех самых пор, как с ее родителями произошел несчастный случай в горах. Клер очень своенравная особа, но дети обожают ее.

Ричард явно не разделял обожания детей. Я поинтересовалась здоровьем всех троих пациентов и спросила, когда их ждать домой.

— У Ховарда и Имоджин многочисленные ушибы, и у всех троих легкое сотрясение мозга, но дело идет на поправку. Клер давно была бы дома, если бы ей позволили. Персоналу больницы, наверное, приходится привязывать ее к кровати, чтобы она и там не умудрилась устроить какую-нибудь тусовочку.

Во мне росло недовольство этим угрюмым, ворчливым Ричардом Дру. Вскоре я узнала от Филиппа, что вместе с няней ушла и повариха, потому, что был скандал, и что миссис Тилли, домработница, в данный момент больна. Имея теперь полное представление о том, сколько хлопот обрушилось на Ричарда, я посочувствовала ему. И его авторитет несколько вырос в моих глазах.

Выдавая мне информацию, Филипп, однако, продолжал держаться с холодным равнодушием. А Мишель вежливо сообщила, что умеет самостоятельно одеваться и умываться. Дэвид же оказался чудесным малышом. Пока я купала его, он что-то оживленно лепетал на только ему понятном наречии. Когда мы с ним спустились вниз, Мишель уже заканчивала сервировать стол, Ричард вылавливал яйца из кастрюли, одновременно давая Филиппу задание присмотреть за тостером. Едкий запах горелого хлеба демонстрировал небрежное отношение мальчика к поручению.

Мишель продолжала играть в заботливую маму. Как только я усадила Дэвида в его высокое креслице, девочка повязала ему нагрудник, налила молока в кашу и начала его кормить. Время от времени Ричард принимался резко бранить Филиппа за то, что мальчик держит локти на столе, то грозно предупреждал Мишель, что, если она не перестанет стучать ногой по ножке стола, ей придется выйти. Но если не принимать во внимание подобных мелочей, можно сказать, что завтрак прошел без эксцессов. Из опасения подать дурной пример детям, Ричард не стал класть газету прямо на стол перед собой, а держал ее сбоку, внимательно изучая. Он выпил чашку кофе, но настроение его, однако, от этого не улучшилось.

Мне не пришлось уговаривать детей пойти погулять. Издавая пронзительные вопли, Филипп ринулся в сад, Мишель отправилась следом, таща Дэвида за руку. Ричард поднялся и, сунув газету под мышку, изрек:

— Итак, я покидаю вас. Меня ждут дела в офисе.

— Какие дела? Сегодня же воскресенье!

— Вы думаете, я не знаю? Но это единственное место, где меня никто не побеспокоит, а я порядком подзапустил дела. За Дэвида не волнуйтесь. Он может часами тихо возиться в песке. Если повезет, то и те двое некоторое время дружно поиграют. Для меня можете ничего не готовить. Я перекушу в кафе. Вернусь часикам к пяти.

Что это он себе вообразил? Он что, думает, будто я повариха? Нянька? Прислуга? Я решительно начала:

— Мистер Дру! Мы должны поговорить. Я присмотрю за детьми, потому что сама вызвалась помочь. Но я совершенно не ожидала, что придется еще стряпать и убираться. Я имела полное право знать заранее, что ваша повариха ушла вместе с няней, а домработница больна.

От удивления брови Ричарда Дру поползли вверх:

— Но я предупреждал того парня, что звонил. Он заверил меня, что все в порядке, что вы с удовольствием выполните любую работу, что вы — просто клад.

Боже! Как же я разозлилась на Нейла! Как он смел так бессовестно лгать! Я уже намеревалась сказать Ричарду, что нахожусь в Лондоне в отпуске, и вызвалась присмотреть за детьми исключительно по доброте душевной. Но взглянув ему в глаза, убедилась, что он и так сильно напуган.

— Хорошо, я постараюсь, — только и пообещала я. — Но не ждите от меня слишком многого. Мои кулинарные способности оставляют желать лучшего.

— Какая отзывчивость! Какое бескорыстие! Я так признателен вам. Вот мой телефон. Если возникнут проблемы, звоните. Я буду поблизости. — С этими словами он вышел.

Я поняла, что судьба уготовила мне печальную участь. Придется крутиться как белка в колесе. С этой мыслью я и принялась за мытье посуды. Потом поднялась в свою комнату. Она пришлась мне по вкусу. Пол застелен ковром цвета беж, мебель кораллового и коричневого тонов. Я уже мысленно представляла, как вечером лягу в мягкую постель и начну писать письмо домой, как вдруг раздался телефонный звонок.