В Низине - [11]

— Нет. Мы только удостоверились, что бедняга мертв, — ответил Рэднал.

— Мы? — переспросил эксперт.

Рэднал представил Голобола.

Лием взял свидетельские показания: сперва у заикающейся и то и дело вытирающей слезы Эвилии, затем у Рэднала, потом у врача и остальных туристов и сотрудников базового лагеря. Большинство повторяли одно и то же: услышали крик, выбежали и увидели Эвилию, склонившуюся над лежащим Дохнором.

— Женщину нельзя винить в смерти несчастного, — добавил Голобол, причем его акцент заметно усилился. — Он скончался раньше, за одну или две десятины до этого…

— Я понимаю, свободный, — заверил его Лием.

— Именно поэтому ее информация особенно важна.

Милиционеры как раз закончили снимать последние показания, когда за окном приземлилась еще одна вертушка. Пыль улеглась, и в дом вошли четверо.

Глаза-и-Уши Наследственного Тирана скорее походили на преуспевающих торговцев, чем на военных: на их кепочках красовались ремешки из настоящей кожи, мантии опоясывали серебряные пояса, а на указательном пальце каждого агента сидел перстень.

— Я Пеггол вез Менк, — объявил один из них — невысокий и, по тартешским стандартам, худой; кепочку он носил по-щегольски сдвинутой набекрень, но глаза его смотрели пытливо и с подозрением, будто он ожидал, что кто-то сейчас совершит роковую ошибку.

Начальник Глаз-и-Ушей сразу «вычислил» Лиема вез Стериза и спросил:

— Что вам удалось сделать, подкомандир?

— Обычная процедура, — ответил милиционер.

— Сняли показания у всех присутствующих, а наш эксперт, старший рядовой вез Софана сфотографировал место происшествия. Тело мы не трогали.

— Хорошо, — сказал Пеггол вез Менк. Один из его людей усердно делал снимки, другой поставил на стол записыватель — рядом с таким же аппаратом парковой милиции. — Мы снимем копию ваших записей и сделаем свои собственные — на случай, если вы упустили какие-нибудь важные вопросы. Обыск вещей и помещений еще не производили?

— Нет, свободный, — сухо ответил Лием вез Стериз. Рэдналу тоже нечюнравилось, если бы кто-нибудь захотел продублировать его работу. Глаза-и-Уши, однако, всегда творили, что им вздумается; им подконтролен весь Тартеш, но кто контролирует их?

— Мы этим займемся. — Пеггол вез Менк сел за стол.

— Сейчас я хотел бы послушать женщину, обнаружившую тело. — Пеггол вытащил блокнот, заглянул в него. — ЭвилИя.

Эвилия, уже немного успокоившись, повторила свой рассказ. Если у Пеггола и появились какие-то новые вопросы, он их не задал.

Примерно через десятую часть десятины наступил черед Рэднала. Пеггол вспомнил имя гида, не обращаясь к помощи блокнота. Его вопросы почти точь-в-точь повторяли вопросы милиционера. Когда все осталось позади, Рэднал спросил:

— Свободный, пока идет расследование, можно мне выводить группу на экскурсии в Парк?

Он объяснил, что Бентер вез Мапраб угрожает судом.

Глаз-и-Ухо потянул на себя нижнюю губу. Волосы под ней были не выбриты и росли небольшим хохолком, отчего казалось, что его подбородок выдается вперед как у узкоголового. Когда он отпустил губу, та стала на место с влажным шлепком. Глаза под кепочкой смотрели пронзительно и цинично. Надежды Рэднала рухнули: сейчас агент просто рассмеется.

— Свободный, мне известно, что формально вы имеете воинское звание, — сказал Пеггол. — Однако предположим, вы обнаружите, кто убийца, или он снова нанесет удар. Вы уверены, что сумеете задержать его и доставить в надлежащие органы?

— Я…

Рэднал замолчал. Ироничный вопрос напомнил ему, что он берется не за свое дело. Не исключено, что Дохнор из Келлефа был шпионом; так или иначе, его убийца может нанести новый удар. «Может убить меня, если я установлю его личность», — мелькнула мысль.

— Не знаю, — наконец проговорил он. — Хотелось бы так думать, но ни с чем подобным мне никогда не приходилось сталкиваться.

Что-то похожее на одобрение мелькнуло в глазах Пеггола вез Менка.

— Вы честны перед собой, не каждый на такое способен. Гм-м… Если дело дойдет до суда, то платить ведь придется не только вам? Нет, конечно, немало серебра выложит и Котлован-Парк, то есть Великий Тиран.

— Отсюда и мое беспокойство! — заверил Рэднал (как он надеялся, в патриотическом порыве).

— Одобряю вашу заботу, — сухо произнес Глаз-и-Ухо. — Я тоже в первую очередь пекусь о казне Тирана. Ну тогда так: вы начинайте осмотр Парка, выполняя условия контракта, а я отправлюсь с вами, в то время как мои коллеги будут работать здесь. Это разумно?

— Да, свободный, благодарю вас! — воскликнул гид.

В это время сотрудники Глаз-и-Ушей методично осматривали спальные помещения туристов и их вещи. Один агент вынес из комнаты Лофосы книгу и положил ее на стол перед Пегголом вез Менком. На обложке красовалась цветная фотография двух совокупляющихся узкоголовых. Пеггол пролистал книгу — вариации на ту же тему заполняли каждую страницу.

— Забавно, — произнес он, — хотя это должны были конфисковать на границе.

— Еще чего! — возмущенно заявила Лофоса. — Только такие ханжи, как вы, широкобровые, делают вид, будто не одобряют подобное занятие, а на самом деле просто балдеют от него! Уж я-то знаю!

Рэднал отчаянно пожелал, чтобы Пеггол не стал интересоваться, откуда она это знает. Лофоса наверняка ему все выложит, причем в красочных деталях; уж чем-чем, а стыдливостью они с Эвилией не отличаются.