В неге объятий - [24]

– Потому что тебе здесь нравится.

– Нравится. – Он оглянулся по сторонам, словно этих десяти минут хватило, чтобы насытить его голод. – Но сегодня мне здесь немного не по себе.

Только дело не в музее, а в разговоре с отцом. Антонио старательно делал вид, что ничего особенного не случилось, но она все равно чувствовала, что он расстроился. И если Констанцо действительно впервые отменил их совместные планы, для этого точно должна быть какая-то конкретная причина. И Антонио не мог этого не понимать.

Так почему же он притворяется, что ничего не случилось?

– Наверное, я просто не хочу находиться в четырех стенах, – заметил он, оглядываясь по сторонам.

– Наверное. – Вероятно, ему нужно немножко погулять, подышать свежим воздухом и подумать. – На улице нас ждет замечательная машинка, так что, если ты хочешь прокатиться по городу, я с удовольствием составлю тебе компанию.

Антонио с тоской глянул на окружавшие их картины, и она вдруг подумала, что его состояние связано не с отцом, а с картинами. Похоже, Пикассо его любимый художник, раз, оказываясь в Барселоне, он всегда посещал этот музей. Вот только что-то ей подсказывало, что, перестав рисовать, он ни разу сюда не заглядывал.

И если она угадала, его нужно срочно отсюда вытащить.

– Пожалуйста, я так хочу посмотреть город.

– Тогда я устрою тебе экскурсию.

– Ты меня не слушал? – Она ухватила его за руку. – Я не хочу таскаться по музеям и соборам, я хочу прокатиться с ветерком.

– Барселона стоит того, чтобы ее посмотреть, – кивнул Антонио. – Думаю, поездка – это действительно хорошая идея.

Уже пару минут спустя они снова уселись в спортивную машину и помчались среди мешанины старинных и современных зданий, зеленой листвы, пальм, пешеходов… Они мчались все быстрее, и Лаура Бэт охотно подставляла лицо ветру и солнцу, с каждой секундой все больше убеждаясь, что, несмотря на твердое решение отвыкать от дорогих игрушек богатых друзей, в эту машинку она уже успела влюбиться.

Вот бы самой обхватить белую кожу руля, выжать газ… Двадцать минут она нещадно боролась с обуревавшим ее желанием, а потом не выдержала и сдалась.

Едва ли не прижавшись к Антонио, она проорала ему в ухо, пытаясь перекричать свист ветра и шум города:

– Можно я поведу?

В ответ он лишь озадаченно на нее глянул, словно не вполне уловил смысл слов.

– Пожалуйста! – Она заискивающе улыбнулась. – Можно, я поведу?

– А ты уверена, что справишься в незнакомом городе?

– Уверена. Я водила в Нью-Йорке.

Антонио все еще хмурился.

– А с ручной коробкой передач справишься?

– Шутишь? Я в тринадцать водила дедушкин джип.

Он наконец-то остановился на обочине, но все еще не спешил уступать ей место.

– С тех пор утекло много воды, уверена, что все помнишь?

Вместо ответа она легонько шлепнула его по руке.

– Понятно, – рассмеялся Антонио, вылезая из машины. – Ладно, давай посмотрим, что у тебя получится.

Оказавшись на вожделенном водительском месте, Лаура Бэт благоговейно погладила белую кожу руля и лишь затем повернула ключи и нажала на газ.

Машина прыгнула вперед.

– Поаккуратней! – усмехнулся Антонио.

Рассмеявшись, Лаура Бэт переключила передачу.

– Не машина, а сказка! – Мотор взревел, и она переключилась на следующую. – Словно я самим ветром управляю!

– Только не убей никого!

Переключаясь на последнюю передачу, она наконец-то добилась желанной скорости и понеслась среди машин.

– Никогда бы не подумал, что ты такая отчаянная.

Пока в его глазах страха не было, но она чувствовала, что еще немного, и ему станет по-настоящему страшно. Но сама она была на высоте. Вождение у нее в крови.

– А я и не отчаянная, просто люблю хорошие машины.

– Серьезно? Никогда бы не догадался.

– По-твоему, женщины не могут по достоинству оценить мощный мотор?

– Могут, но конкретно ты казалась мне малость слишком мягкой и домашней.

Лаура Бэт устало покачала головой.

Еще один человек, считает ее серой и скучной.

– У всех есть свои секреты. И страсти.

Антонио слегка склонил голову набок, но в ответ она лишь плечами пожала.

– Ты выражаешь себя через искусство, а я просто хочу свободы. – На секунду отрываясь от дороги, она глянула ему прямо в глаза. – И немного безумства.

– Ты? – рассмеялся Антонио. – Безумства?

– Спасибо за понимание.

– Тебе не за что благодарить. Ничего я не понял.

– Понятно. И именно поэтому отказываешься меня рисовать. Ты практически сказал, что я не справлюсь.

– Я сказал, что это я не справлюсь.

– Ты-то точно справишься, по глазам вижу. Но ты этого не хочешь.

– Позировать для портрета долго и скучно.

– И что с того?

Не отвечая, Антонио лишь головой покачал, а ей вдруг стало все равно. Ветер, солнце, послушная машина… Впервые за долгое время она чувствовала чистую радость, целиком и полностью погрузившись в настоящее и впитывая каждое мгновение.

Как же она устала от всех людей, что без конца ее недооценивают, считая, что отлично ее знают, хотя на самом деле знают лишь жалкую тень того человека, каким она могла бы стать, будь у нее чуть больше денег и возможностей.

Так, может, именно это Антонио и разглядел в тот раз, когда ему впервые захотелось ее нарисовать? Стремление к чему-то большему. Скрытую страсть.