В неге объятий - [13]

Звучавшая в ее словах грусть оседала на плечи Антонио промозглым плащом. Всего две минуты назад в ней было столько огня, что он едва ее не поцеловал, а теперь она вдруг стала покорной и послушной.

И стоило ему только узнать о беременности, как все внутри его сразу же заледенело от страха. Меньше всего ему сейчас нужны напоминания о потерянном ребенке. Но четыре недели она вполне может здесь жить. Четыре недели необходимого ей отдыха, четыре недели, после которых беременность станет заметна невооруженным глазом… Но смотреть, как станет расти чужой ребенок, когда его собственному не оставили ни единого шанса, он просто не может.

– Если ты не против, я бы пошла на кухню и приготовила бутербродов.

– Пойдем, я тебя провожу.

Но она лишь рукой махнула.

– Не надо, мне нужно немного побыть одной.

Лаура Бэт ушла, и Антонио сразу же повалился в кресло, устало прижав руки к лицу. Он всегда любил тишину и покой, а теперь в его доме станет жить вечно голодная беременная женщина. Беременная. Ждущая ребенка. Одинокая женщина без средств готова идти на любые жертвы, лишь бы подарить малышу достойную жизнь. А его собственная богатая жена, которая могла бы нанять целую армию нянек и помощников, сделала аборт.

Антонио крепко зажмурился. Нужно, чтобы она уехала прежде, чем беременность станет заметна. Иначе он просто с ума сойдет.

Но и просто так ее выгнать он тоже не может. Наверняка она сейчас чувствует себя виноватой, хотя на самом деле не сделала ничего плохого. Зря он так резко отреагировал. Нужно прямо сегодня извиниться, пока она еще не легла.

Поднявшись, Антонио отправился на кухню, но там никого не было. Темно и чисто. Ни крошки.

Черт. Неужели Лаура Бэт так расстроилась, что даже есть передумала? Надеясь, что она просто решила сперва немного подышать свежим воздухом, он прождал целых двадцать минут, но она так и не пришла.

Злясь на самого себя, Антонио снова мысленно выругался. Разумеется, она расстроилась из-за того, что не сможет остаться. Она беременна, а значит, все чувства у нее обострены. И прямо сейчас она наверняка винит себя за все с ней случившееся.

Окончательно убедившись, что нужно извиниться и объяснить, что она не виновата в том, что он не может ее здесь оставить, Антонио пошел наверх.

Заметив под ее дверью полоску света, он окончательно убедился, что она именно здесь, и постучал.

– Лаура Бэт?

Ответа не последовало, но раз свет горит, она еще не спит. Может, читает роман, что так и не дочитала в самолете? Он снова постучал.

– Лаура Бэт?

Не дождавшись ответа и на этот раз, Антонио громко вздохнул. Наверное, она не хочет сейчас его видеть, но он не собирается всю ночь мучиться угрызениями совести за то, что она из-за него расстроилась и уснула голодной.

– Я вхожу. – Он взялся за ручку.

Стоило ему лишь приоткрыть дверь, как он сразу же понял, почему Лаура Бэт не отвечала. Завернутая в полотенце после душа, его гостья распростерлась на кровати, а ее длинные волосы рассыпались по плечам.

Разглядывая отчетливо угадывавшиеся под полотенцем формы, он сразу же забыл, что она на него злится. Отлично понимая, что ему следует прямо сейчас развернуться и уйти, он все же не сумел справиться с проснувшимся любопытством и подошел чуть ближе, чувствуя, как внутри его просыпается художник. Соблазнительные изгибы, молочно-белая кожа, темные локоны…

Он вновь почувствовал, как в нем разгорается желание рисовать, а пальцы невольно сжимаются на воображаемой кисти.

Черт.

Антонио крепко зажмурился. Он хочет ее нарисовать. По-настоящему. На свадьбе ему захотелось запечатлеть выражение ее глаз, но то был всего лишь мимолетный порыв, а сейчас он буквально чувствовал, как его существо переполняет всепоглощающее желание запечатлеть ее на полотне.

Он вновь оглядел раскинувшуюся на постели женщину. Изящная спина, густые темные волосы, умиротворенное лицо на белоснежной подушке. На этот раз он снова ощутил непрошеное влечение, но желание рисовать ушло.

Антонио едва не взвыл от досады, но быстро взял себя в руки. Он сам не понимал, откуда пришло секундное вдохновение, столь же внезапно исчезнувшее, но, возможно, оно и к лучшему. Даже если он и сумел бы снова взять в руки кисти, написать Лауру Бэт он все равно не мог. На то, чтобы запечатлеть ее образ, ушло бы слишком много времени, и беременность стала бы заметной, заставляя его вновь испытывать тоску и боль о собственном нерожденном ребенке.

Осторожно выбравшись из спальни, Антонио тихо притворил за собой дверь.

Проснувшись от пробивавшегося сквозь аквамариновые занавески яркого итальянского солнца, Лаура Бэт сладко потянулась на прохладных махровых простынях. Махровых?

Удивленно оглядевшись по сторонам, она сразу вспомнила вчерашний вечер. Слишком устав, она даже не нашла в себе сил приготовить обычный бутерброд, но все равно заставила себя принять душ, а потом уснула, даже не надев пижамы. Беременность полна сюрпризов.

Но так даже лучше. Сегодня уже второй день ее новой жизни. Жизни реалистки. Больше никаких воздушных замков и сказочных фантазий. Теперь нужно думать о ребенке. Правда, вчера она сказала Антонио, что ей придется вернуться в Кентукки, но этот вариант стоит оставить на крайний случай. Разумеется, рано или поздно родители в любом случае полюбят внука и смирятся с тем, что у него нет отца, а у их дочери – мужа, но в ее родном городке, Старлайте, вряд ли найдется подходящая работа в сфере информационных технологий. А получать приличную зарплату она сможет лишь в той должности, где окажется востребованной ее специальность. У нее есть месяц, и за это время нужно во всех деталях обдумать, где и какую работу искать.