В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [97]

Интересовало Юрия Александровича буквально все: от фрагментов древних поверхностей выравнивания со скальными останцами, их деформаций и возраста до особенностей проявления разломной тектоники, происхождения ущелий, связи молодого вулканизма с формированием плейстоценовых террас и проч., и проч. Уже тогда, задолго до внедрения концепции тектоники плит, он интересовался соотношением вертикальной и горизонтальной составляющих тектонических нарушений; особенно часто задавал вопросы о право– и левосторонних сдвигах и надежности их распознавания, о результатах дешифрирования морфоструктур на аэрофотоснимках и о многом другом.

На выставке новой литературы. Ю. А. Мещеряков и Д. С. Асоян.

От обсуждения конкретных полевых объектов разговор незаметно переходил в область общих, теоретических вопросов, таких, как дрейф континентов, лестница поверхностей выравнивания Африки и педименты в трудах Л. С. Кинга, проблемы корреляции террас и поверхностей выравнивания побережий вокруг Атлантики; тематика нового французского геоморфологического журнала; содержание сборника избранных работ А. Болига на русском языке; не совсем объективная критика американскими учеными основных положений географического цикла своего великого соотечественника, одного из основоположников современной геоморфологии – В. М. Дэвиса; новые результаты и перспективы развития геоморфологии в странах Восточной Европы – вот только часть затрагивавшихся им вопросов. Вынашивались планы объединения советских геоморфологов в Межведомственную Геоморфологическую комиссию и создания Международной геоморфологической организации – своеобразного братства геоморфологов, наконец, создания академического журнала «Геоморфология». И ведь все это сбылось! Правда, кроме одного. Вслед за созданным в 1970 г. при решающей роли Ю.А. нашим геоморфологическим журналом, Ю.А. планировал создать международный геоморфологический журнал. После кончины Ю.А. мы утратили инициативу, европейские геоморфологи перехватили ее и он под тем же названием, что и наш, был создан и успешно издается (уже 119 выпусков) на английском языке в Голландии.

Вспоминается радость общения с Юрием Александровичем во время послеэкспедиционных встреч, типа описанной выше. На протяжении многих последующих лет многие из нас с большой теплотой вспоминали эти неформальные дружеские беседы, нам не хватало Юрия Александровича с его живым интересом, с желанием помочь. Не хватало его мягкой, застенчивой улыбки и дружеского расположения. Не хватало общения с ним, в результате которого появлялось ощущение твоей нужности, полезности и востребованности полученных тобой результатов. Наконец, при общении с ним крепла гордость за геоморфологию – замечательную науку, которой он и все мы, геоморфологи Института географии РАН, посвятили свою жизнь.

Экспедиционная закваска и экспедиционный менталитет сослужили Юрию Александровичу добрую службу в его активной, многосторонней научной деятельности.

Юрий Александрович ушел от нас молодым и его молодой образ сохранился в наших воспоминаниях, в наших сердцах. Он быстро шел вверх по служебной лестнице, в сжатые сроки стал выдающимся геоморфологом, получил заслуженное признание в нашей стране и в зарубежном мире. Мудра формула – Verba volant, scripta manent – слова улетают, написанное остается! И потомки будут судить о Юрии Александровиче Мещерякове и его вкладе в науку по его трудам, по его монографиям. Сказанное выше это иллюстрация к одной из черт ученого – он очень любил и ценил экспедиции.

Полевая станция в Покровке От редактора-составителя.

Идея создания станций для проведения комплексных многолетних географических исследований в нашем Институте получила свое первое воплощение в 1948 г. на Тянь-Шане, в селе Покровка, на южном берегу Иссык-Куля. Начало режимным наблюдениям положили гляциологи и геоморфологи. Вскоре к ним присоединились институтские ботаники, зоологи, специалисты других отраслей географии из разных учреждений. Работы, выполненные на станции, получили широкую известность. Их отличали оригинальность и высокое качество. Станция в Покровке послужила образцом для сети географических стационаров, сформировавшейся в стране позднее, уже в 1960-е годы.

О том, как создавалась станция, как складывалась жизнь ее сотрудников, вспоминает П. А. Королев, оказавшийся в Покровке еще мальчиком. Сейчас Павел Александрович работает в отделе гляциологии. В его рассказе – живые впечатления очевидца событий, окрашенные непосредственностью детского восприятия. Заметки Владислава Николаевича Коротаева, сотрудника географического факультета МГУ, дополняют этот очерк.

Краткие справочные сведения, предоставленные В. Н. Коротаевым, Н. Д. Кожевниковой и Н. В. Трулевич

Тянь-Шанская высокогорная физико-географическая станция была основана в феврале 1948 г. (одна из первых 10 подобных станций в СССР) на базе СевероКиргизской экспедиции Института географии АН СССР. Многие участники этой экспедиции впоследствии составили костяк научных сотрудников станции (И. П. Герасимов, М. А. Глазовская, М. И. Иверонова, Е. Н. Лисичек, Е. Я. Ранцман и другие). База станции находилась в с. Покровка на юго-восточном побережье озера Иссык-Куль, у подножий предгорий северного склона хр. Терскей Ала-Тоо, в 35 км от г. Пржевальск (сейчас – Каракол). Основные исследования проводились в Западном Прииссыккулье, на сыртах и в бассейне р. Чон-Кызыл-Су, где в глубоком ущелье на высоте 2500 м находилась наблюдательная станция и экспериментальные площадки.