В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [46]

Между тем, наступал грозный, переломный 1991 год. Участвуя в экспертизе проектов Конституции РСФСР, мы ходили в Белый дом почти каждый вечер, как на работу, и уже научились хорошо ориентироваться в его бесконечных и абсолютно симметричных коридорах. Пойдешь не в ту сторону – наткнешься на закрытый переход или просто потратишь лишних десять минут на обход гигантского здания по периметру. «Дедлайном» многочасовых обсуждений был довольно поздний час закрытия буфета, еще не совсем потерявшего под напором демократизации лоск и ореол «закрытости» правительственного учреждения, столь контрастирующие с пустотой прилавков и грязью советских магазинов «периода последних песен». Заход в буфет был не только ритуалом общения, но и необходимостью – творог и пирожки из Верховного Совета были совсем не лишними на наших семейных столах. Однако и этот источник продовольствия иссякал на глазах.

Для меня вечерние заседания в Белом доме резко оборвались отъездом 31 марта 1991 г. почти на целый год в Бельгию, где я получил научную стипендию Брюссельского столичного региона. Там, в Брюсселе я и переживал события августа-декабря 1991 г., постоянно нося с собой радиоприемник. В конце 1991 г. меня пригласили стать членом Комиссии МГС по политической карте мира. Возвращаться пришлось уже в другую страну в марте 1992 г. поездом из Брюсселя, везя компьютеры и принтеры для себя и лаборатории, уйму книг и объемистые сумки с продуктами для «голодной» Москвы. Впрочем, у других пассажиров багажа было еще больше.

В 1991 г. были завязаны научные и дружеские контакты, ставшие основой многолетнего сотрудничества. Из Брюсселя мне удалось съездить в Англию, Чехословакию, Францию, Голландию, чтобы поучаствовать в конференциях ряда комиссий МГС, посетить известные географические центры, в том числе Дом географии в Монпелье. Там родилась идея выпустить Атлас России и других бывших союзных республик, показав наследие, которое они получили от единой в прошлом страны, и первые шаги на пути перемен. На мои факсы в Москву пришло «добро» от руководства Института. Мы и думать тогда не могли, что работа растянется почти на четыре года, так как нам постоянно придется нагонять бурно развивавшиеся события. Эта работа вылилась в ряд дальнейших совместных проектов с французскими географами Р. Брюне и Д. Эккертом, продолжавшихся почти 15 лет. В Монпелье, а потом в Тулузе побывали многие сотрудники Института. Тогда же мы познакомились в Праге с профессором Джоном О’Локлином, в то время главой департамента географии университета Колорадо в Боулдере, основателем и бессменным редактором международного журнала «Политическая география», имеющим высокий индекс цитирования и репутацию очень строгого издания. Непрерывному сотрудничеству и соавторству многих сотрудников нашего Центра с Джоном исполняется 20 лет. С нашей легкой руки Джон стал специалистом по бывшему СССР.

По завершении работы в Брюсселе, не заезжая в Москву, я отправился с разрешения дирекции на полтора месяца в Центр по изучению государственных границ при департаменте географии университета в Дареме (на севере Англии). Конкретная задача состояла в выпуске брошюры о территориальных конфликтах в бывшем СССР. Поразил тогда уникальный банк данных об истории, статусе, состоянии и т. д. каждой пары сухопутных и морских границ в мире, созданный совсем небольшим коллективом. Позже мы попытались частично использовать этот опыт.

Наряду с событиями в стране, развернувшееся международное сотрудничество стало еще одним стимулом для предложения преобразовать нашу неформальную группу, работавшую по политико-географической тематике, в Центр европейских геополитических исследований[9]. Первоначально Центр был полуавтономной частью лаборатории политической и культурной географии, возглавлявшейся Ю. А. Ведениным. Юрий Александрович прекрасно видел связь между культурной и политической географией и высказал много ценных идей. В частности, он был большим поборником развития в ИГ РАН географии религии, изучения региональных политических культур, соотношения в них традиционных и инновационных элементов. Вскоре он был назначен директором Института культурного и природного наследия, но часто приходил в свою бывшую лабораторию и многим помогал нам. С октября 1993 г. Центр европейских геополитических исследований стал самостоятельной структурной единицей – первым и единственным в стране научным подразделением, специализированным на изучении теоретических проблем геополитики и политической географии[10].

Незабываемые 1990-е

Хотя с самого начала ядром тематики Центра были геополитика и политическая география, мы пытались высветить территориально-политические аспекты в других проблемах, совместить общую тематику с индивидуальными интересами сотрудников, многие годы работавших над другими темами. Они вели исследования по программам «Глобальные изменения природной среды и климата» и «Экология России», изучали потоки беженцев и вынужденных мигрантов. По результатам этих исследований были сформулированы рекомендации по формированию геостратегии России. В первые годы наиболее активными сотрудниками Центра были Т. А. Галкина, О. В. Грицай, В. Н. Козлов, А. Д. Криндач, Е. В. Середина. Численный состав Центра до сокращений штата РАН достиг 15 человек, не считая аспирантов. В нем состоял и старейший сотрудник Института, д.г.н. Л. С. Абрамов (1918-2005). В последние годы Лев Соломонович много занимался журналом «Известия РАН, Серия географическая», заместителем главного редактора которого он был в течение многих лет, и активно работал над историей научных школ советского периода отечественной географии. Пока позволяло здоровье, он участвовал в заседаниях Центра, обсуждении научных докладов и диссертаций.