В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [41]

С редакторским корпусом у меня сложились самые тесные и добрые отношения. Особенно часто мне приходилось общаться с Риммой Сергеевной Нарских. Она вызывала у меня всегда самое большое уважение, ее советы по работе были для меня особенно авторитетными. С Риммой Сергеевной я работал не только по созданию и редактированию одних и тех же карт ПСЕРМа в качестве соавтора, но и вместе с ней, практически вдвоем, мы подготовили к изданию трехтомную библиографию научно-технической литературы по картографии, приложив много труда к систематизации и сортировке библиографических карточек по тем или иным разделам, сбору источников и выяснению содержания некоторых публикаций. Это была очень дружная, четкая и важная часть нашей совместной работы, закончившаяся изданием библиографии в трех томах при поддержке специально полученного мной гранта РФФИ.

Я очень благодарен судьбе, что она свела меня по работе и подарила общение с Риммой Сергеевной, человеком, необычайно преданным своему делу, Картографу с большой буквы, специалисту высочайшего класса, человеку принципиальному, честному, в высшей степени ответственному, аккуратному во всех делах и чрезвычайно скромному. Я многому научился у Риммы Сергеевны. Ее советы по работе и само ее отношение к работе навсегда остались в моей памяти. Ее безвременная кончина в 1997 г. с болью в сердце отозвалась во мне. Я часто вспоминаю Римму Сергеевну и буду ее помнить всегда.

Что касается карт, которые мы совместно делали с Риммой Сергеевной для ПСЕРМа, то это были карты биосферных резерватов мира и объектов Всемирного культурного и природного наследия ЮНЕСКО. Тогда еще не было Интернета, практически недоступны были новейшие публикации ЮНЕСКО и Всемирного фонда охраны дикой природы, поэтому сбор материалов по этим темам осуществлялся по крупицам, с широким использованием реферативного журнала «География», заказом литературы в библиотеках и т. п. Для получения последних (самых новых) списков охраняемых объектов я заказал специальную литературу в соответствующих международных организациях за рубежом и мне ее прислали. Правда, за книгу по памятникам Всемирного наследия ЮНЕСКО мне пришлось из собственных средств заплатить большую по тем временам сумму (около 100 долларов США), зато тогда мы смогли с Риммой Сергеевной полностью обновить всю информацию по картам атласа и были тем самым очень довольны. Сложнее было с поиском карт биосферных резерватов. Границы наиболее больших по площади резерватов необходимо было показать на карте в соответствии с ее масштабом. Помню, мне опять за соответствующей информацией пришлось обращаться в различные зарубежные администрации национальных парков и заповедников.

За Риммой Сергеевной на мировой карте были закреплены Южная Америка и Африка, за мной – все остальные континенты. Римма Сергеевна всю жизнь специально занималась географией Южной Америки и скрупулезно собирала материал по геоморфологии, использованию земель, охраняемым природным территориям и другую информацию по этому континенту. Она, безусловно, была лучшим специалистом географом-картографом в СССР по Южной Америке. Она основательно знала всю выходящую географическую литературу по этому континенту, имела хорошую личную библиотеку по его географии, составила очень детальные карты Южной Америки – геоморфологическую и земельных угодьев, вышедшие в «Физико-географическом атласе мира» (1964 г.) и в составе «Карты земельных угодьев мира» (1986 г.) масштаба 1:15 000 000.

К середине 1990-х годов, уже после моей защиты на геофаке МГУ кандидатской диссертации, после состоявшегося раскола лаборатории картографии (группа автоматизации стала самостоятельным подразделением ИГ АН) и перехода ряда сотрудников лаборатории в другие подразделения института и в СП «Дата+», я был привлечен к созданию ПСЕРМа – главной теме лаборатории картографии в 1990-е годы. Не все в работе над атласом шло гладко. Сменился ответственный исполнитель работ. После ухода Л. Н. Ильиной из института им стала Е. А. Финько, на мой взгляд, главный локомотив всего проекта. Роль Елизаветы Александровны в организации всех работ по атласу настолько велика, что без нее вряд ли атлас был бы завершен. Елизавета Александровна обладала блестящими организаторскими способностями. Она никогда не опускала руки и не пасовала перед возникающими трудностями. Она была настойчива, целеустремленна и решительна в достижении поставленных целей. Ее неиссякаемая энергия, оптимизм заряжали всех нас и вселяли уверенность в успешном окончании работ над атласом. Я очень уважал Елизавету Александровну за это. Кроме того, она отвечала, на мой взгляд, за самые сложные разделы атласа – геологический и геоморфологический, что еще более возвышало ее в моих глазах. Когда работы по атласу были уже на стадии завершения, Елизавета Александровна ушла на заслуженный отдых. Тому были причины, связанные с ее здоровьем. Усиливавшиеся боли в позвоночнике не давали ей работать, все более приковывая ее к постели.

Елизавета Александровна была очень открытым и гостеприимным человеком. Я вспоминаю чудесные выезды всей нашей лабораторией на дачу к Е. А. Финько в Кратово, где мы весело и дружно отмечали наши праздники и небольшие победы – масленицу, завершение работ по атласу и др.