В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [167]
Б. Н. Зимин – тренер по легкой атлетике, детская спортшкола, 1970 г.
Теория малых высокоразвитых стран – если не самый крупный, то самый красивый изумруд в том великолепном украшении, которое Б. Н. Зимин создал для любимой науки, ведь он принадлежал именно к тому поколению романтиков, для которых наука была смыслом жизни. Эта теория – не только блестящий образец решения масштабной научной задачи, но и урок того, что термины определяются в структуре теории. К сожалению, мы все никак не можем усвоить этот урок и продолжаем бесплодные споры о терминах, у которых не может быть ни конца, ни результата.
Столкнувшись с необходимостью определения малой высокоразвитой страны, Б. Н. Зимин ввел понятие стандартного экономического района как территориального комплекса с ВРП 90–110 млрд. долл. США (в ценах 1970 г.) и экспортной квотой в >1/>3. Поскольку такие хозяйственные целостности, как правило, представляют собой мощные ядра, не покрывающие территорию полностью, Б. Н. Зимин ввел, наряду со стандартным экономическим районом, стандартный экономико-географический район, в котором к ядрам «прирезаются» межъядерные пространства. «Экономическая масса» такого района будет несколько больше – 120–130 млрд. долл. в ценах 1970 г. Помнится, с каким сарказмом мы, студенты 70-х гг., говорили об объективности экономических районов, постулированной Н. Н. Баранским. Между тем научная интуиция не подвела прославленного корифея, и можно смело утверждать, что Б. Н. Зимин дал новую жизнь идеям об объективности экономических районов: «В ряде случаев стало модно повторять за западными методологами, что объективных районов не существует, т. е. собственное невежество облекли в высокую философскую форму, тем более что чужие ошибки прикрывали «нищету собственной философии»[31].
Сделав такой сильный ход, Б. Н. Зимин получил возможность определить малую высокоразвитую страну как страну меньше одного стандартного экономического района. Понятно, что малая высокоразвитая страна может успешно вписаться в международное разделение труда только благодаря филигранно отточенной специализации и, по Зимину, вынуждена развивать нижние, ресурсные «этажи» своей экономики, обеспеченные постоянным спросом, будь то норвежская нефть или шведская железная руда, а также самые верхние этажи, представленные производством уникальной продукции, будь то строительство ледоколов и платформ для подводного бурения в Финляндии, или производство часов высшего ценового сегмента в Швейцарии. Средние «этажи», т. е. массовые производства, не для таких стран, чья структура экономики напоминает песочные часы.
Главным козырем малых высокоразвитых стран Б. Н. Зимин считал более высокий уровень социальной инфраструктуры, понимаемой значительно шире, чем это принято в большинстве случаев, а именно как образ трудового мышления. Это предполагает значительно меньший расход человеческого материала в фиктивных сферах (политика, армия, чиновничество) и несравненно большую, нежели в больших странах, прозрачность и доступность власти. Более высокое качество человеческого материала и, как следствие, более высокое качество жизни – результат существования пирамиды прямого восприятия (все жители такой страны знакомы друг с другом либо лично, либо через общих знакомых), поэтому население такой страны не может превышать 12 млн. жит. Задолго до нынешней «гуманитарной географии» и с несравненно большим успехом Б. Н. Зимин исследовал информационное поле, одну из составляющих экономико-географического поля, наряду с расселенческим (много более консервативным) и экономическим (значительно более изменчивым). Информационное поле при наложении другого, более мощного, может сохраняться на протяжении двух поколений, но в горах, в условиях изоляции оно может сохраняться столетиями. Любимый пример Б. Н. Зимина – сарацинские анклавы в Швейцарии.
«Трогай!» – на картошке, Борис Николаевич в роли возничего.
Б. Н. Зимин разрабатывал на теоретическом уровне проблемы оптимальной величины экономической интеграции. Он считал исключительно успешной интеграцией ЕЭС в границах, определенных Римским договором, но уже вступление в ЕЭС Великобритании в 1973 г. полагал шагом в направлении снижения экономической эффективности. Его позиция в отношении дальнейшего расширения вполне понятна, да и само это расширение было мотивировано чисто политическими причинами. Именно поэтому в ЕС совсем не склонны обсуждать и, тем более, исследовать взаимозависимость расширения и экономической эффективности. Но мы пока еще свободны от цензуры политкорректности, тем более от нее был свободен Б. Н. Зимин, писавший: «Стандартной интеграцией» автор считает объединение девяти экономико-географических районов среднего масштаба (для случая высокоразвитых районов и стран), которое обладает максимальной устойчивостью как система в силу того, что при объединении девяти СЭР замыкание экономических связей «на самих себя» достигает максимума. При меньшей или большей величине «интеграции» возникает не только значительно большая необходимость в связях с внешним миром, но в случае превышения оптимума – даже и внутренняя борьба отдельных частей интеграции, тем более сильная, чем меньше возможность закрытия «излишка» связей во внешнем мире»
