В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [152]

А. П. Горкин демонстрирует В. М. Гохману ценные книги и вина.

Я впервые увидел Вениамина Максовича в 1956 году, будучи студентом 3 курса геофака МГУ (В.М. читал нам спецкурс «Экономическая география США»), и был сражен наповал. Сидит на краю стола вроде бы еще молодой, но уже солидный дядечка в клетчатой ковбойке, слегка болтает одной ногой и в течение трех часов без перерывов (студенты сами их «отменили»), без тезисов и шпаргалок (у В.М. была феноменальная память) знакомит нас с Америкой, ее ресурсами, населением, промышленностью, транспортом, сельским хозяйством, районами и городами. Факты, цифры, выводы, проблемы…Факты, цифры, выводы, проблемы… А литературы на русском языке о современной географии США в стране тогда не было практически никакой[24]. Помню, как я, высунув от напряжения язык, пытался дословно записывать лекции Гохмана (они до сих пор лежат у меня в письменном столе). В.М. нам просто «открывал окно в Америку». Откуда он черпал информацию о США – для меня до сих пор – загадка[25]. И именно с середины 1950-х гг. ведет свое начало отечественная экономико-географическая американистика, у истоков которой стояли Н. Н. Баранский, Л. Я. Зиман, В. М. Гохман, М. Е. Половицкая, В. П. Ковалевский. А мы тогда сидели на лекциях Гохмана, не понимая еще, что учимся у одного из первопроходцев нового направления в отечественном экономико-географическом страноведении.

Рисунок А. Д. Арманда.

Но, конечно В.М. нельзя было назвать преимущественно географом-страноведом. Отмечу, что в 1960–1970-е годы в советской экономической географии и картографии по части инноваций сложилась своеобразная «кадровая инверсия». Новые научные парадигмы (подчас дискуссионные), идеи и методы в нашу науку привносили в основном не поездившие по миру молодые амбициозные ученые (как это часто происходит в наши дни), а умудренные жизненным и профессиональным опытом, казалось бы, уже давно выбравшие свою колею немолодые «научные тяжеловесы» – такие, как Ю. Г. Саушкин, И. М. Маергойз, В. М. Гохман, Л. И. Василевский, Ю. В. Медведков, А. Ф. Асланикашвили, Э. Б. Алаев, С. Я. Ныммик и др. Экономико-математические методы, системно-структурный подход, метанаучная парадигма, информационный подход, моделирование – практически этот «опорный каркас» методико-методологического фундамента мировой социально-экономической географии в нашей стране был заложен именно в 1960–1970-е годы усилиями славной плеяды наших учителей, среди которых В. М. Гохман занимает достойное место.

Н. Н. Клюев Александр Моисеевич Грин (1924–2010)

Гидролог, д.г.н. (1988).

В Институте в 1956–2010 гг., зам. директора (1969–1973), руководитель Курской полевой экспериментальной базы (1974–1990), зав. лабораторией экспериментального исследования геосистем (1979–1991)

Харизматичный, неравнодушный, горящий, презревший покой – вот, пожалуй, наиболее точные эпитеты для характеристики «феномена Грина». Это проявлялось во всем – в работе, общении, в быту. Один из наших сотрудников, недавно пришедший в Институт и впервые заглянувший в нашу лабораторию, с восхищением отметил: «Да, ваш Грин даже чай пьет незаурядно и как-то величественно».

Пользуясь современным языком, Грина можно назвать чрезвычайно эффективным научным топ-менеджером. Говорят, такие качества прививают в Оксфорде и Гарварде, но А.М., разумеется, просто был самородком. Умение и желание работать с людьми, чувствовать их достоинства и недостатки, предвидеть их возможный наилучший вклад в общее дело, мастерство использования «кнута и пряника» – прием в любых общественных системах – определялись некими таинственными органичными интуициями, сделавшими Грина эффективным и успешным. Минуло уже более трети века со времени проведения в Москве Международного географического конгресса в 1976 г., а вклад А.М. в его блестящую организацию до сих пор служит образцом научного администрирования.

Среди впечатляющих достижений А.М. – руководство целым рядом крупных международных научных экспериментов на Курской биосферной станции (КБС) по изучению геосистем методом «этажерки» – комплексом наземных и дистанционных исследований, включая использование управляемых авиамоделей, вертолетов, самолетов, искусственных спутников Земли. Грин достойно и внешне легко справлялся с беспрецедентной по сложности задачей организовать, взаимоувязать и синхронизировать работу многочисленных (свыше 100 участников, например, на «Курэксе-91»), разноплановых, разноуровенных (от студентов до академиков), разноязыких участников этих исследований.

А. М. Грин.

Любимое детище А.М. – КБС, в создание и функционирование которой он внес решающий вклад, много физических и душевных сил. Зачастую он срывался ехать туда стремительно – решение принималось в конце рабочего дня, а поезд отходил уже вечером. А уже наутро был традиционный обход владений станции, и семенящие рядом с Грином местные хозяйственники наперебой докладывали, что сделано за время вынужденного гриновского отсутствия, а чаще – что помешало выполнить порученные работы. Грин то угрюмо ворчал, то смачно ругался, тоном рачительного хозяина отдавал новые распоряжения.