В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле - [148]

В последние месяцы перед кончиной, возможно, предчувствуя разлуку, обычно избегавший эмоциональных фраз, Никита Федорович не раз говорил: «Я люблю наш Институт». Мы надеемся, и он чувствовал нашу искреннюю любовь.

Он был душой нашего отдела физической географии и природопользования. Замечательна и поучительна была атмосфера наших заседаний и дискуссий. Думаю, она была особенно ценна для наших новых сотрудников, сразу окунавшихся в доброжелательную и интеллектуально высокую среду. Я могу сравнить ее только с тем временем, когда мне повезло оказаться в отделе при Гаврииле Дмитриевиче Рихтере, Давиде Львовиче Арманде, Эдуарде Макаровиче Мурзаеве.

С проводником в Кара-Кумах.

Мы свободно планировали темы своих исследований, внимательно прислушиваясь при этом к советам Никиты Федоровича, направлявшего общий ход нашей работы. Мы старались поддерживать достойный уровень своей работы, зная, что ее результаты получат справедливую оценку, не принижающую их значение. Мы знали также, что при этом поймем какова их цена и «по гамбургскому счету».

В стиле управления отделом и научного руководства вообще у Никиты Федоровича, как мне кажется, четко проявлялась установка – ответственность за выбор темы исследования и за его результаты каждый несет сам. Другое дело, что руководитель может и должен предлагать коллегам и сотрудникам интересные и нужные задачи, предупреждать о трудностях и вероятных неудачах в случае сомнительного выбора, но стараться не ограничивать его свободу, не освобождая от ответственности за него. Так он действовал, в частности, в роли председателя совета по защитам диссертаций.

В характере Никиты Федоровича, безусловно, присутствовало честолюбие. Это нормальное и полезное качество – если оно не подавляет другие, не менее или даже более важные качества, и не определяет мотивы всех поступков человека. Вспоминаю эпизод, в котором выразительно проявилось поведение Никиты Федоровича в момент выбора между деликатностью и стремлением оказаться первым в дружеской парусной гонке.

Мы вышли из заливчика на Иваньковском водохранилище, где обычно стояли наши маленькие яхточки, каждый на своей «мыльнице» – так иронично называла наши пластмассовые посудины Мария Альфредовна Глазовская – и направились к деревне, в которой семья Глазовских несколько лет назад купила избу. Никита Федорович, как обычно, сразу предложил мне «погоняться». Обычно я проигрывал. Но в этот раз с удивлением увидел – я его обгоняю! От изумления я зазевался, вылетел на мель, потерял скорость. Тут на своей лодке подошел Никита Федорович, и я понял причину его задержки. На последнем отрезке пути у него на коленях заснул его любимый щенок. И Никита Федорович в нужный момент не стал менять галс и пересаживаться на другой борт из деликатности – чтобы не разбудить малыша.

* * *

Предвидя наступающие нелегкие для Академии времена и понимая природу тех ветров, которые ведут к переменам, Никита Федорович планировал много нужных для нашего Института дел.

Теперь от нас во многом зависит – сможем ли мы сообща продвигать эти планы и замыслы, наполняя их добрым попутным ветром – ветром, который так любил Никита Федорович.

На Аральском море.

Л. С. Мокрушина Космический человек

На ночном небе светится такая звезда – «Мария Глазовская». Это был подарок Марии Альфредовне от МГУ в честь 90-летнего юбилея. Старший ее сын – Никита Федорович ушел из жизни рано, не дожив до 60 лет, но он был поистине космическим человеком при жизни: по масштабу географического мышления, по масштабу тех дел, которые он затевал и успевал делать, того доброго, светлого, теплого излучения, которое шло от него к людям. Как ученый он был абсолютным энциклопедистом, а потрясающая работоспособность позволяла ему руководить несколькими научными направлениями.

Внимательный, заботливый, любящий сын, муж, брат, отец двух дочерей и дедушка четверых внуков он построил большой красивый деревенский дом с видом на Волгу, а свою любимую яхту назвал в честь дочерей «Марианна».

Мы знали его как заместителя директора Института географии РАН, как заведующего отделом физической географии и природопользования, как председателя диссертационного совета по защите кандидатских и докторских диссертаций по специальностям «Физическая география» и «Геоэкология», как директора программы «Лидеры XXI века в области окружающей среды и развития». С его участием ежегодно проводились заседания РГО «Ученые – учителю». Он успевал быть членом редакционных советов нескольких журналов. В 1989 г. он был еще и заместителем министра в Госкомэкологии России. Но, освободившись от этого поста, ему не удалось освободиться от других бюрократических обязанностей. За короткое время с 1990 по 1997 г. Никита Федорович вошел в состав правительственных комиссий, в руководство государственных программ, научных и научно-технических советов, Федерального экологического фонда, ВАКа, Совета Государственной экологической экспертизы. Несколько лет он входил в Совет Института мировых ресурсов Всемирного Банка, возглавлял Совет WWF России.

В общем, дел у него всегда было невпроворот, но для каждого, кто к нему обращался, он находил время – выслушать, дать совет, помочь. Он всегда подолгу занимался с диссертантами, соискателями, приезжающими из разных уголков России, и не жалел своего времени на заседания отдела, где часто заслушивались отчеты аспирантов или соискателей. На праздничных заседаниях Никита Федорович всегда был весел, шутил, рассказывал смешные экспедиционные истории. Одно из заседаний отдела, посвященное празднику 8 Марта, особенно запомнилось торжественностью и серьезным обсуждением роли женщин в семье, в обществе, в истории и в Институте географии. Заседание проводилось в актовом зале Института, было много цветов и сладостей на столах. Присутствовали сотрудники из других отделов. Вообще-то Никита Федорович всегда дарил цветы на этот праздник всем женщинам Института. На этот раз он пригласил сделать специальный доклад к теме «8 Марта» доктора философских наук Н. И. Кузнецову. Гендерная тема всех как-то сильно затронула, и споры в конце заседания разгорелись нешуточные.