В начале всех миров - [29]

До края поля – до утра —

Не так уж долго, так взлетай,

Good luck, good bye.

Умойся, мой друг!

Вода смывает соль,

А ветер в лицо – это чистая боль,

чистая боль.

На высоте всегда мороз,

Там не до мечт и не до слез,

Ты видишь наконец – и здесь

Теперь все то же!

Так если небо до земли,

Кой черт она тебе? Вдали

Уже осела эта взвесь,

Там света больше.

Умойся, мой друг!

Вода смывает соль,

А ветер в лицо – это чистая боль,

чистая боль…

У горизонта огоньки.

Забудь, забудь, прости, прости —

Ну что нам стоит, на пути

К концу строки…

Расставленные навсегда

Промерзшим неизменным «да» —

Одни и те же два крыла.

Земля ушла…

Умойся, мой друг!

Скорость сведет все в ноль,

А ветер в лицо – это чистая боль,

чистая

чистая боль.

«До начала войны мы не будем с тобой целоваться…»

В. А.

До начала войны мы не будем с тобой целоваться.

Если бы знать, как вредны нам разлуки и встречи,

Если б представить, каким фейерверком расцвечен

Будет парад – и не встретились бы, может статься.

О, мы друг другу почти не нужны, чтобы выжить,

Главное – не окликать, не пытаться вернуться.

И не надеяться скрыться, в болотную жижу

Вместе ныряя и рядом пытаясь пригнуться.

И разделиться идея была не из лучших.

Каждая весть и молчание рушит редуты,

И, выходя из границ, лезут роты на роты,

Сердце мое, ты как многозарядная пушка,

Скоро ли выйдут снаряды? Долготы, широты,

Вы над моей головой перекрестьями вздуты,

Точка в зените – какие ее номера?

Мы проиграли. Но наша с тобою игра,

Наша война и союзничество провалились.

Вплоть до того, что – кому ни сдавайся на милость,

Даже того, кто забрал тебя в плен – не найдешь.

Дождь

За окном. Я люблю тебя, не появляйся,

Черт бы побрал тебя. Прочь из сосудов моих,

Прочь с моей кожи. И буквы, идущие в стих,

Пусть отраженье твое разобьют на считалку для вальса.

«У вас, на дне морском, сплетаются цветы…»

У вас, на дне морском, сплетаются цветы,

И где-то высоко – из бересты,

Как будто, брезжит светлая поверхность.

А здесь – знакомая, родная неизвестность.

У вас, на дне морском, прохлада без границ.

В воде непросто опуститься ниц,

И быстро разучаешься. Причал

Далек. Вам кто-то что-то обещал?

На дне морском – свобода. Горизонт

Невидим. Только света зыбкий зонт

Накроет местность эту или ту…

Здесь вряд ли можно перейти черту.

Весь гнет надежды – растворится, лей

Его во тьму за край своих полей.

Здесь все – одним стремительным броском,

На дне морском.

«У всадников моих который год…»

У всадников моих который год

У кузни фыркают раскованные кони.

Они давно отстали от погони,

Сто лет назад умчавшейся вперед.

У часовых моих всю жизнь, как сон,

Проносится война перед глазами.

Их лица, неподвижные, как камни

Резные, украшают гарнизон.

Моих дорог пустые берега

Мечтают о полях в цветах и травах…

Но горевать о временах и нравах

Не будет тот, кто бросился в бега.

На ножнах сердца чьей еще руки

Я не видала тонких отпечатков?

Мой милый, я всегда хожу в перчатках.

Не бойся. Дай мне руку. Помоги.

«Я никогда не верил в корабли…»

Я никогда не верил в корабли,

Идущие к неведомым причалам.

И, что бы там они не означали,

Им не до нашей вымокшей земли.

Я верил в то, что море без краев,

Я верил в мир, не знающий порядка —

Я верил в то, что видел. Было сладко,

И горько было. Разный был улов.

Я не хочу стоять на берегу

И, словно нищий, ждать от неба чуда,

Я не хочу надеяться. Покуда

Ты прост – и жизнь проста, как сон в стогу.

Но я их вижу. В складках облаков,

В игре волны, в игрушке детской в луже.

Я вижу паруса белее стужи,

Я знаю курс, и песню моряков…

Прости меня, тот, от чьего прощенья

Зависит мир в измученной душе!

Я не был там. Меня не звали. Где мне

Остановиться – не на рубеже?..

Володе

Можно, ты будешь сегодня большим и добрым,

как старший брат?

Мы бесконечно молоды вместе, но мне, в числах,

меньше лет,

И то, что мы, болтая ногами, сидим на одной трубе,

Радует, как при влезаньи туда не потерянный сандалет,

Как загаражное царство, огромное, ставшее в тысячу крат

Больше при рассмотрении с высоты сквозь закатный свет.

Я растираю ссадину и руку тяну к тебе,

Ты открываешь козырь – трамвайный один на двоих билет,

Справа и слева поровну. Мир будет нашим.

«Вот мир – неоновый пейзаж…»

Вот мир – неоновый пейзаж,

И с черной высоты

Ты слышишь тихий четкий марш,

Как капли – на мосты.

Замковый камень под ногой.

И – тысячей из ста,

Навстречу шагу мир другой

Чернила льет с листа.

«В цене упали акции добра…»

1

В цене упали акции добра,

И мелкой сошкой рынок переполнен.

Когда придут смывающие волны,

И все под молчаливое «Ура!»

Отправится на корм бесплатным рыбам,

Мы тоже будем снесены приливом —

Под громкий смех и крики «От ведра!».

2

Игра не стоит открыванья рта.

Я против объявления банкротства!

Такие есть, Горацио, места,

Любой зарулит в них – не развернется.

В таком раскладе выход – только вверх.

На все плевать при вертикальном взлете.

Одни слова уместны тут из всех:

Вранье, дружок. И Вы, любезный, врете.

«Нет, в центре мира не стоит столба…»

Нет, в центре мира не стоит столба,

И ворон не кружит над перекрестком.

Устроен мир непостижимо просто:

Везде, где ты, – твой заповедный остров,

С началом в точке в середине лба.

На берегу – единственный причал

От века омывается ветрами.

Так много места между всеми нами —

У горизонта вижу всех, кого встречал.