В муках рождается... - [3]

— Ты и есть помощник, человек? — осведомился он у Зейна.

— Виновен.

— Ты похож на этого… как его там? — сказал Обон. — На мальчишку, которого обвиняют в убийстве на Тарисе 4. На Зейна Керрика. — Он обернулся ко мне. — И у него есть сообщник… сниввианин, вроде вас.

— Ну, это точно не мы, — возразил я, — потому что это я его хозяин. — Я встал на цыпочки и похлопал малыша по плечу (он слишком длинный).

— Юный Вервис помогает мне с тех пор, как я его усыновил. Я фактически освободил парнишку из рабства, бедняга свежевал борокрыс на фабрике. — Выдавить слезу, 1 (одну) шт. — Правду сказать, я для него как отец.

— Гляди не переборщи, Гриф, — пробурчал Зейн.

— Ша, Вервис. Понимаю, воспоминание не из приятных. — Пафосные истории благотворно действуют на клиентов. — Ну-ка, сынок, передвинь эти железяки… то есть шедевры на свет.

Под солнечными лучами в центре галереи «статуи Тикартина» смотрелись как дома. Возможно, они были чуточку грязней других экспонатов… но зато у наших было больше всяких мигающих лампочек. Как бы то ни было, они явно очаровали Обона и родианца, которые принялись наматывать круги около «произведений механистического искусства», возбужденно тараторя друг с другом.

— И что за барахло ты меня заставил сюда притащить? — шепнул Зейн, глядя на одну из груд металла — ту, что повыше.

— Похоже, это чудоюдер. Или свистоплясатель. Или еще какой хренистор, — отвечал я. — Это металлолом, на котором можно поживиться. Прежде чем Зейн успел спросить что-то еще, Обон повернулся к нам.

— Нет, — сказал он. — Что-то сомневаюсь. — Родианец, который копошился возле него, скептически пискнул. (То есть мне показалось, что скептически; на самом деле подойдет любое наречие). Обон объявил, что они хотят дождаться эксперта с Телерата, который должен прибыть через несколько дней. Что для нас было слишком поздно.

Я отвернулся с безмятежными видом. Знаете, у верпина глаза по обе стороны головы, так что не разобрать, смотрит он на вас или на вашу подружку? Ну, так вот я изобразил этакого верпина. Один глаз на дверь, другой на Зейна.

— Малыш, — говорю шепотом. — Дело за тобой.

Зейн аж подскочил и положил руку на утолщение в районе кармана куртки.

— Только не мечом!

— Клянусь духами Кадомая, ни в коем разе. — Зейн отчего-то не любит рубить ни в чем неповинных граждан на куски. Я попросил Обона дать мне минутку, чтобы посоветоваться с помощником, и оттащил его в сторонку.

— Надо, чтобы ты использовал свое колдунство и убедил этих типов, что этот хлам — произведения искусства! Зейн опять набычился.

— Не знаю, подобает ли…

— Ты-то чего волнуешься?

— Я волнуюсь, потому что мы вроде как выманиваем у них деньги.

— Ну, я тоже волнуюсь. Вопрос улажен?

— Я имею в виду, мне не нравится, что мы выманиваем у них деньги, — сказал он.

— А мне не нравится, что ты это говоришь, — заявил я. Джедаи его вытурили, а он все равно пытается вести себя как правоверный джедай. Потрясающе. — Слушай сюда, подельничек. Можешь сидеть в трюме и медитировать в свое удовольствие, я не возражаю. Но когда надо устроить представление, ты всю эту чепуху в трюме и оставляешь. Усек?

Он уставился на меня этим своим взглядом. Ненавижу этот взгляд.

— Ну-у-у-у-у-у-у же, — протянул я, лавируя против ветра. — Это же упыри. Они пируют на останках Тариса, подбирают кости, чтобы украсить ими свои гостиные. Они заслуживают быть ощипанными.

Пауза.

— Наверное.

Он вздохнул. Я тоже.

С этим малышом всегда будто проворачиваешь две аферы одновременно. Я должен обработать клиента и при этом сделать это таким образом, чтобы не слишком играть на нервах юного мечемахателя. Дело едва того стоит, скажу вам.

Зейн поправил воротник куртки и приступил к делу.

— Прошу прощения, мастер Обон, — сказал он, подойдя к одной из груд хлама и обращаясь к дылде. — Но эксперт не нужен.

— Эксперт не нужен? — переспросил Обон.

— Это подлинные работы Тикартина, — сказал Зейн.

— Это подлинные работы Тикартина?

Этот тон голоса всегда выбивает меня из колеи. Все эти фокусы с мозгами на меня не действуют, но даже я почти поверил.

А Обон — нет.

— Почему это я должен полагаться на слово мальчишки, к тому же свежевателя борокрыс? — Он произнес пару незнакомых имен — должно быть, позвал тех стиляг-вуки.

Мои глаза метнулись к Зейну, который лишь пожал плечами. Он предупреждал, что трюк действует только на слабые умы, а Обон, при всех его чудачествах, явно питал сильные чувства к своей коллекции. Я снова покосился на дверь. Где же вуки?

Но тут родианец вдруг возбужденно заквохтал и принялся тянуть Обона за одежду.

— Что, Отец? — спросил Обон. Тот закулдыкал еще громче.

Смекнув, в чем дело, Зейн присел на корточки перед жирным морщинистым коллекционером.

— Ему не нужно вызывать эксперта, правда ведь?

Родианец неразборчиво квакнул. Обон наклонился ближе.

— Что ты говоришь, Отец? Эксперта вызывать не нужно?

— Это подлинные работы Тикартина, — повторил Зейн.

— Бла бла буль фырк фырк!

— Ну конечно же, это подлинные работы Тикартина! — сказал Обон, и его лицо прояснилось. Он подошел ко мне и принялся яростно трясти мою руку. — Я сомневался, но… от глаз Отца не ускользнет никакая мелочь!