В Мраморном дворце - [34]
Дядя Вилли выглядел очень моложаво, несмотря на то, что в те времена ему было 59 лет. Королева Александра была очень красива и тоже выглядела моложе своих лет. У нее была фигура, как у молодой девушки. В первый раз мне пришлось видеть ее за шестнадцать лет до этого, когда в 1894 году она приезжала в Петергоф на свадьбу великой княгини Ксении Александровны. Она очень много снимала тогда, и, несмотря на длиннейшую катушку для снимков, этой катушки все-таки не хватило. Королева Александра была в сильной степени глуха и с ней было трудно разговаривать.
Во дворце, на лестнице, я встретился с очень симпатичной и веселой принцессой Викторией, дочерью Эдуарда VII. Ее окружали тоже веселые и оживленные мои греческие двоюродные братья Николай и Андрей.
Поместили меня в прекрасной комнате. По утрам мы все вместе пили кофе в столовой: тетя Оля, король, королевичи, их жены и я. Тетя Оля сама разливала кофе. Все греческое семейство было очень дружное и жило в мире и согласии.
Королева Александра и принцесса Виктория каждый день завтракали с нами во дворце. После завтрака мы все, в нескольких автомобилях, катались по Корфу. Это исключительной красоты остров. Каждый день мы ездили по живописнейшим местам. Обыкновенно я сидел в автомобиле, которым правил королевич Андрей. Несмотря на сильную близорукость, он правил прекрасно. На Корфу местность очень гористая и нам все время приходилось ехать по горным дорогам, с очень крутыми поворотами, которые зачастую невозможно было взять сразу и приходилось давать задний ход. При этом автомобиль приближался к краю обрыва и тетя Оля боялась. Король греческий и королева английская обычно ехали впереди нас.
Обедали мы ежедневно на яхте “Виктория и Альберт”. Мужчины надевали к обеду смокинги, а дамы – вечерние платья. Один лишь король бывал в английской адмиральской форме, в короткой вечерней куртке со звездой ордена Подвязки. К пристани, перед дворцом, подавался английский военный катер, на котором мы и ехали на яхту, он же отвозил нас обратно.
В столовой яхты накрывался длинный стол, украшенный цветами. Один из английских придворных держал в руках папку с воткнутыми в нее карточками с обозначением имен приглашенных и указывал им, куда садиться. В первый же вечер я спутал свое место и сел не туда, отчего вышел небольшой конфуз – случилось это от моей чрезмерной стеснительности.
К обеду мы шли торжественно, ведя под руку каждый свою даму, под звуки греческого и английского гимнов, – и так бывало каждый день. Лакеи были одеты в красные ливреи, были подтянуты и стилизованы.
После обеда почти все усаживались за бридж, но так как я не играл, то мне приходилось разговаривать с английскими придворными.
Королеве Александре пришлось спешно уехать с Корфу, когда она получила известие о серьезной болезни Эдуарда VII. Она успела вернуться в Англию перед самой смертью английского короля.
Мне кажется, что мы все еще были на Корфу, когда пришла весть о смерти. Вскоре после этого мы с тетей Олей переехали в Афины.
Я очень был дружен с библиотекарем короля, Стюкером, и часто заходил к нему. Он был забавный и веселый. Я знал его еще с 1898 года, когда, будучи воспитателем моих двоюродных братьев, Андрея и Христофора, он в первый раз приехал в Россию. Когда тетя Оля приезжала в Россию, она и ее семья считались гостями государя. Поэтому Стюкер в каждый свой приезд получал орден, а так как он одно время приезжал каждый год, то у него накопилось несколько русских орденов. Он много видел на своем веку; в России он гостил не только у нас, но и у государыни Марии Федоровны, в Гатчине, и у великого князя Сергея Александровича, в имении Ильинское, под Москвой. Дядя Сергей подарил Стюкеру Красивую посеребренную дугу для троечной запряжки. Он также бывал в Дании, у короля и королевы Датских, знал много интересного и умел занятно рассказывать.
Когда я вернулся в Петербург, через несколько дней после моего приезда в Мраморном дворце состоялся консилиум врачей. Они нашли, что состояние моего здоровья не позволяет мне служить в строю, и направили меня в Оренбургскую губернию пить кумыс. Мне пришлось поехать к государю и просить его отпустить меня в бессрочный отпуск. Я приехал к нему в воскресенье, до обедни, и он отпустил меня. Вернувшись домой, в Павловск, я сразу же пошел в церковь, отец был уже там. Я подошел к нему и сказал, что государь отпустил меня в бессрочный отпуск. Мне показалось, что отец был не в духе и что мое сообщение ему не по душе.
На следующий день я поехал в полк и доложил старшему полковнику Г.И. Шевичу (полковник Воейков в это время был в отпуску), что государь отпустил меня в бессрочный отпуск. Шевич тоже остался недоволен.
В это время у нас дома часто говорили о корнете Кавалергардского полка князе Багратион-Мухранском. Он приезжал к нам в Павловск и катался на лодке с сестрой Татианой. Все были от него в восторге. Татиана и Багратион влюбились друг в друга и решили жениться. Но отец и матушка были категорически против этой свадьбы, так как Багратион считался не равного с Татианой происхождения. Отец потребовал, чтобы Багратион покинул Петербург. Тогда Багратион уехал в Тифлис в ожидании прикомандирования в Тегеран к казачьей части, бывшей в конвое у шаха Персидского. Татиана была в отчаянии и серьезно заболела. У нее болела спина от удара, который она получила, катаясь в Павловске на санках, привязанных к розвальням. На нее налетел барон Буксгевден, преподаватель немецкого языка моих братьев и большой их приятель. Татианино горе совпало с ее болезнью. Она долго лежала и не могла ходить. Зимой ее выносили на балкон греться на солнышке.
В этой книге не говорится о заговорах и не раздуваются мифы до невероятных масштабов, но есть опровержения многих историй, которые отдельные биографы Фредди выдают за истинные. В ней нет домыслов – каждый факт перепроверялся не по одному разу. Автор встречался со всеми героями этой истории: с музыкантами и менеджерами Queen, с друзьями и родственниками Фредди – десятки часов интервью, дни и часы, проведенные в архивах и библиотеках, поиск новых источников и новых свидетелей. Прочитав эту книгу, вы узнаете, почему личная жизнь и смерть Фредди Меркьюри продолжают оставаться тайной и по сей день.
Академик Игорь Васильевич Курчатов (1903–1960) принадлежит к числу тех ученых, чьи труды и практические усилия определили будущее человечества. Благодаря ему Советский Союз сумел в сжатые сроки создать атомную, а затем и водородную бомбу, разрушив ядерную монополию США, начал создавать атомный подводный флот. Курчатов не только заложил основы мирного применения атомной энергии, но и открыл путь исследованиям по управляемым термоядерным реакциям. Несмотря на всемирное признание заслуг Курчатова и большое количество посвященных ему публикаций, многие стороны его жизни остаются неизученными и малоизвестными.
Александр Житинский провел на земле 71 год и 5 дней, оставаясь неизменно молодым, веселым и добрым.Он был писатель. Из самых-самых талантливых в Петербурге. В России. В наше время.А еще он был лирический поэт. Настоящий. Умелый и удачливый сценарист. Неутомимый издатель. Работал, как жил, – быстро. Спеша в будущее. С которым у Александра Николаевича был какой-то необъяснимый постоянный контакт, похожий на дар предвидения.Самуил ЛурьеОн был трудоголик и жизнелюб. Он в совершенстве познал сокрушительную силу смешного и лучше многих и многих понимал бесконечно печальное «над вымыслом слезами обольюсь».
«Не помню, в котором году, но, вероятно, это было в 1894, в первых числах июля меня очень просили приехать в Ильинское, под Москвой, к больному адъютанту Вел‹икого› Князя Сергея Александровича, З. Ф. Джунковскому, с которым мы до того одновременно служили в Преображенском полку. Болезнь была несерьезная, Джунковский лежал, и врачи не умели ему помочь – так думал он и его окружающие, но в сущности это было не так, излишне беспокоились его друзья…».
В книгу, посвященную жизни и творчеству Владимира Высоцкого, вошли воспоминания о нем друзей и родственников, товарищей по театру Л. Филатова, В. Смехова, А Демидовой и других. Кроме того, сюда включен текст интервью с В. Высоцким для телевидения в Пятигорске. Значительное место в сборнике отведено выступлениям В. Высоцкого на концертах.
Книга Татьяны Киселёвой погружает нас в атмосферу зарождения нового искусства движения — эвритмии. Рудольф Штейнер в тесном сотрудничестве с Марией Штейнер фон Сиверс создал основы для того, чтобы сделать видимыми речь и музыку в движениях человека. Татьяна Киселёва активно участвовала в развитии этого в Гетеануме /Дорнах, Швейцария/ и в сценических представлениях по всей Европе.Читатель может познакомиться с историей развития эвритмии, как и прикоснуться к ценнейшим указаниям Рудольфа Штейнера по отношению к русской эвритмии.