В метре друг от друга - [27]

Смотрю на него. По-настоящему. Он работает. Волосы падают на глаза, лицо сосредоточенное, ни намека на обычную ухмылку. Объехать едва ли не весь свет, но так и ничего не увидеть, кроме больничных стен. Интересно, каково это? Что касается меня, то я ничего не имею против больницы. Здесь я чувствую себя в безопасности. Мне здесь привычно и уютно. Но я приезжаю сюда, в одно и то же место, едва ли не всю свою жизнь и чувствую себя здесь как дома.

Если бы я улетела на этой неделе в Кабо и оказалась в больнице, радости мне бы это точно не прибавило. Наверно, жалела бы себя, несчастную.

– Спасибо.

– За что? – Он поднимает голову.

– За то, что сказал что-то настоящее.

Уилл смотрит на меня несколько секунд, потом ерошит волосы. Тема разговора сменилась, и ему не по себе.

– У тебя глаза карие… как орех. – Он указывает на окно, через которое сочится свет. – Я и не замечал, пока не увидел при этом освещении.

От этих слов и теплого взгляда сердце начинает глухо стучать в груди.

– Нет, правда, красивые глаза, – говорит Уилл секундой позже, и по его щекам растекается едва заметный румянец. Не поднимая глаз, он водит карандашом по бумаге, откашливается. – В смысле… если рисовать…

Прикусываю губу, чтобы не улыбнуться.

Впервые в жизни я ощущаю вес каждого сантиметра, каждого миллиметра из тех полутора метров, что лежат между нами. Поправляю свитшот, смотрю на кучку ковриков для занятий йогой в углу и стараюсь не думать о том, что это пустое пространство останется между нами навсегда.

Вечером я впервые за день открываю Фейсбук и просматриваю фотографии из Кабо, выложенные моими друзьями. Лайкаю новую фотографию профиля Камилы. Подруга стоит на доске для серфинга с широкой глуповатой улыбкой; мои предупреждения насчет использования крема от загара, судя по обгоревшим плечам, остались без внимания. Другая фотография, сделанная Мией через несколько секунд после первой, доказывает, однако, что успехи Камилы в серфинге – пока еще дело будущего. Удержавшись на доске три с половиной секунды, она успела улыбнуться в камеру, после чего благополучно свалилась в воду.

Обнаружив еще одну фотографию – ее запостил у себя Мейсон, и на ней его загорелая рука лежит на плечах Мии, – я исполняю небольшой победный танец. А когда вижу подпись под фото «Красотка из Кабо», чуть не падаю со стула. Быстренько ставлю «лайк» и закрываю приложение, чтобы послать ей сообщение – Вперед, Миа! – и добавить эмоджи с глазами-сердечками.

Оглянувшись, вижу, что блокнот все еще открыт на списке сегодняшних дел. Внимание привлекает пункт 27 «Сикстинская капелла с Эбби». Я снова открываю ноутбук и подвожу курсор к голубой папке, которая называется «Эбс».

Поколебавшись секунду-другую, открываю – в ней море видео, фотографий и рисунков. Кликаю по GoPro-видео, которое сестра прислала мне два года назад, и вижу ее на высоком шатком мостике. Далеко внизу – так далеко, что голова кружится, – бежит бурлящая река.

– С ума сойти, а, Стелла? – спрашивает Эбби и возвращает на место сместившуюся камеру. – Вот, подумала, что тебе тоже захотелось бы это увидеть.

Она поправляет шлем, и я снова вижу мост, его край и далекую воду внизу.

– А еще я взяла с собой моего приятеля-прыгуна! – Она поднимает мою мягкую игрушку-панду, которая лежит сейчас рядом со мной, и крепко-крепко ее стискивает. – Не бойся, держу! – И в следующую секунду, не предупредив, бросается с моста. Я низвергаюсь в пропасть вместе с ней, и ее восторженные вопли громким эхом отдаются в динамиках ноутбука.

Пружинящий трос тянет Эбби обратно. Мы летим назад; на экране мордочка панды, и Эбби, задыхаясь, вопит:

– С днем рожденья, Стелла!

Сглатываю через силу и захлопываю ноутбук, локтем задевая банку с газировкой на прикроватной тумбочке. Пузырящаяся жидкость выливается на столешницу и каплями стекает на пол. Отлично.

Наклоняюсь за банкой, переступаю через лужицу, бросаю банку в мусорную корзину и выхожу в коридор. Проходя мимо сестринского поста, замечаю, что Барб, склонив голову, дремлет в кресле с открытым ртом. Осторожно открываю дверь в кладовую уборщицы и тихонько, чтобы не разбудить медсестру, беру бумажные полотенца из стопки на полке с чистящими средствами.

Тем не менее Барб слышит что-то, просыпается и смотрит на меня сонными глазами.

– Ты слишком много работаешь, – говорю я.

Она улыбается и раскрывает объятия, как делала, когда я была младше и день в больнице выдавался особенно трудный.

Словно ребенок, забираюсь к ней на колени, обнимаю за шею, вдыхаю знакомый, ванильный запах ее духов. Закрываю глаза, кладу голову ей на плечо и притворяюсь, что сплю.

Глава 10 Уилл

– Время цевафломалина! – поет Джули, открывая двери и входя в палату с флаконом в руке.

Киваю. Сейчас утро, и установленное Стеллой приложение уже прислало уведомление, так что я перебрался от стола на кровать, возле которой медсестру ожидает стойка для капельницы.

Джули вешает флакон, берет трубку и поворачивается ко мне, но ее внимание привлекает набросок портрета, сделанный накануне в зале для занятий йогой и висящий теперь рядом с рисунком легких, который Стелла прикрепила над моим столом.