В Магеллании - [29]

— Нет, что ли, никого на борту? — сказал индеец, как бы отвечая на мысли Кау-джера.

По всей видимости, корабль покинут пассажирами, офицерами, командой. Скорее всего, эти несчастные сели в шлюпки и попали в водовороты, которые делают подступы к мысу Горн опасными, а порой и непреодолимыми. В моменты короткого затишья друзья не слышали ни крика о помощи, ни отчаянного зова. Не превратился ли корабль в огромный плавучий гроб, несущий в своем чреве лишь мертвых и умирающих?

Наконец «Вель-Кьеж» вплотную подошел к кораблю. В тот же момент судно резко повернуло вправо, едва не потопив их, но Карроли поворотом руля помог шаланде проскочить вдоль корпуса корабля, где висели концы кабельтова[132] перлиня[133]. Индеец ловко схватил один из них и быстро привязал его к носу «Вель-Кьежа».

Потом Карроли, Альг и Кау-джер вскарабкались по этому тросу, перелезли через планширь[134] и оказались на палубе судна. Они ошиблись в своем предположении — корабль не был покинут. На нем находились обезумевшие пассажиры. Мужчины, женщины, дети хватались за переборки в коридорах; несчастных, охваченных ужасом, насчитывалось несколько сотен. При такой невыносимой качке было невозможно удержаться на ногах.

В темноте никто не заметил двух мужчин и юношу, которые поднялись на корабль и перелезли через фальшборт[135] около фок-мачты.

Карроли бросился на корму, надеясь найти рулевого на месте.

Но у штурвала никого не было. Лишенный парусов, корабль плыл по воле волн и ветра.

Неужели, нарушив свой долг, капитан и офицеры трусливо покинули судно?

Наконец Кау-джер увидел матроса, пробегавшего мимо него. Он схватил его за руку и спросил по-английски:

— Где капитан?

Матрос даже не обратил внимания, что к нему обращается посторонний, хотя лицо Кау-джера освещали отблески костра на мысе Горн, и только пожал плечами.

— Где капитан? — повторил Кау-джер.

— За бортом. Его и еще десяток матросов утащило с мачтами.

— А старший помощник? — допытывался Кау-джер.

— Старший помощник? — переспросил, немного помолчав, матрос. — На нижней палубе, лежит с перебитыми ногами.

— А лейтенант, боцманы… Где они?

Матрос о них явно ничего не знал.

— Кто же, наконец, командует кораблем? — вскричал Кау-джер.

— Вы! — сказал подошедший Карроли.

— Тогда — к штурвалу! — приказал Кау-джер. — И пошли к проливу!

Они бросились на корму. Кау-джер встал за штурвал и попытался направить судно к западу от мыса Горн.

Что это за корабль? Куда шел? Станет известно позже. А название и порт приписки можно было прочесть на рулевом колесе при свете принесенного Альтом фонаря: «Джонатан — Сан-Франциско».

Резкие скачки ветра затрудняли маневрирование, корабль почти не слушался руля — парусник дрейфовал на волне. Кау-джер и Карроли все же попытались направить его в пролив. Костер на мысе Горн еще вздымался последними языками пламени, но скоро он погаснет…

Через несколько минут корабль достиг пролива между островом Эрмите и островом Горн. Если он минует несколько рифов, выступающих из воды в средней части пролива, ему, возможно, удастся дойти до стоянки, укрытой от ветра и волн. Там судно сможет дождаться рассвета…

Но сначала сделали самое необходимое. Карроли, прихватив нескольких матросов, направился на корму. Никому из них не приходило в голову, что ими командует индеец. Чтобы предотвратить удары сломанных мачт по корпусу корабля, он приказал рубить ванты и бакштаги правого борта. Важно было предотвратить возможность сокрушительного удара; хотя корпус и был железным, мачты могли его пробить.

Когда снасти были обрублены и Карроли убедился, что мачты удаляются от корабля, он занялся «Вель-Кьежем» — подтянул шаланду к корме, чтобы она не билась о борт судна. Затем вновь вернулся к рулю.

Около рифов ярость волн возросла. Огромные валы перехлестывали через фальшборт, что еще больше приводило в ужас и смятение пассажиров. Им бы следовало укрыться в надстройке или на нижней палубе, но разве эти несчастные могли внять голосу рассудка! Об этом не стоило и мечтать, а между тем волны уже сбили с ног кое-кого из пассажиров, и они беспомощно катались по палубе от одного борта к другому.

Наконец после нескольких ужасных поворотов, раз за разом подставлявших борта атакам моря, судно обогнуло мыс, слегка задев зону рифов, выступавших из воды западнее скалы, и пошло на север, вдоль побережья острова Горн. Скалы, возвышавшиеся над извилистыми бухточками, в какой-то мере защищали корабль от бешенства урагана. Катастрофы избежали в последний момент. На носу подняли кусок парусины, заменивший кливер[136]. Карроли, стоявший у штурвала, с помощью нескольких моряков и боцмана прилагал все усилия, чтобы удержать корабль в нужном направлении. Боцману он коротко отрекомендовался: «Лоцман!» И тот больше ни о чем не спрашивал.

Но опасность еще не миновала. У северной оконечности острова на парусник вновь обрушатся волны и ветер, несущиеся по проливу между островом Горн и островом Хершел. Обойти это место стороной никак не удастся и укрыться «Джонатану» негде — ни одного заливчика, ни одной бухты, где бы он мог отдать якоря. Кроме того, ветер, который все больше уходил к югу, скоро сделает эту часть архипелага непригодной для корабля. Во всяком случае, Кау-джер надеялся, что благодаря инстинкту и лоцманскому мастерству Карроли, может быть, удастся убежать на запад — при условии, что руль сохранит кое-какую подвижность. Остров Холл может прикрыть судно от ветра, и тогда оно достигнет южного берега острова Эрмите. Это побережье, протянувшееся на дюжину миль, довольно открытое, но все-таки там можно найти убежище, куда не доходят штормовые волны, и там «Джонатан» сможет переждать бурю, даже если она продлится сутки или двое. Когда же море успокоится, Карроли рискнет при попутном ветре пройти между островами Осте и Наварино до пролива Бигл и далее до Пунта-Аренаса, хотя судно почти разваливалось.