В людских и лесных дебрях - [4]

Во время наших вылазок на озеро, порой, мы причаливали к северному берегу, где в озеро впадал небольшой ручеек с пресной водой, и где росли тростники и камыши. Нас притягивали сюда большие утки, так называемые «турпаны», жили они, очевидно, где-то на другом озере, но прилетали сюда с какой-то целью.

Так как горько-соленая вода Шира является лечебной при желудочных заболеваниях, похоже, что птицы прилетали сюда… на лечение.

Застрелив несколько экземпляров, мы пожалели об этом, так как их мясо было мерзким, твердым, пахнущим рыбой.

Однажды, когда мы сидели на берегу ручья и пили чай, услышали за собой шорох и заметили какую-то голову, которая тотчас же исчезла в высокой траве.

Мы пошли в ту сторону и нашли там маленькую, очень красивую, татарку. Когда мы приблизились к ней, она расплакалась. Долго мы не могли успокоить ее. Наконец она дала себя уговорить и пошла с нами к костру. Здесь, угощаясь чаем с сахаром, она рассказала нам свою печальную историю, но, к сожалению, обычную в Азии, за исключением Монголии.

Ей было четырнадцать лет, и родители уже выдали ее замуж за достаточно старого, но богатого татарина, который кроме нее, имел шесть жен.

Так как она происходила из убогой и не влиятельной семьи, другие жены относились к ней с пренебрежением и с полным отсутствием сострадания. Часто били, вырывали волосы, щипали и царапали ее милое, свежее личико.

Рассказывая о своей грустной судьбе, несчастная женщина громко плакала.

— Зачем пришла сюда? — спросили мы.

— Убежала из кочевья моего мужа, чтобы уже никогда не возвратиться к нему, — ответила она, рыдая.

— Что же будешь дальше делать?..

— Пришла сюда, чтобы утопиться в Шира! — воскликнула она в страстном отчаянии. — Обижаемая при жизни женщина, когда утопится в этом озере, становится достойной милости Аллаха… На дне озера лежат груды костей таких мучениц, как я…

— Мы тогда были молоды и впечатлительны, а значит уже другими глазами смотрели на тяжелые и соленые волны Шира, которые в своей громадной бездне хранили кости беззащитных, порабощенных женщин, ищущих в умирающем озере успокоения и вечного покоя.

Однако же недолго пришлось нам размышлять об этом, так как вскоре появилось несколько всадников, которые смотрели на нас очень подозрительно, а потом велели женщине сесть на коня, так как муж требовал ее возвращения в свой дом.

Заливаясь слезами, татарка исполнила повеление своего хозяина и села на коня. Тогда один из татар стегнул нагайкой коня так, что тот взвизгнул от боли, и вся кавалькада помчалась неистовым вихрем в степь и вскоре исчезла с наших глаз.

Долго еще не могли мы справиться с волнением, и в течение последующих нескольких месяцев, плавая по озеру, помимо воли оглядывались вокруг, внимательно изучая поверхность озера, не выплывает ли из него где-нибудь замученное тело маленькой бедной татарки.

Но никогда уже не пришлось нам увидеть ее, и не знаю, была ли более светлой ее дальнейшая судьба, или осталась такой же мрачной, полной издевательства, оскорблений и мук.

А в это время озеро готовило нам свою месть…

Однажды работали мы в лодке, в каких-то пятидесяти метрах от южного берега, когда внезапно почувствовали сильные раскачивания лодки с боку на бок. Осмотревшись, увидели, что от прибрежных скал бежали на северо-запад тяжелые, большие волны.

Было это удивительное явление природы. Небо было ясным, безоблачным, не чувствовалось ни единого дуновения ветра и, однако, озеро взволновалось, волны ходили от берега до берега. Они поднимались все выше и выше, с шумом ударяясь в нашу легкую лодку, заливая её водой и бросая в нас соленую пену. Лодку несколько раз наклонило так сильно, что она начала зачерпывать воду одним бортом.

— Беда… — произнес мой товарищ. — Какая теперь работа… Надо возвращаться!

Я согласился с ним, но Шира думало иначе. Хотя мы были уже сильными и опытными гребцами, однако, несмотря на всяческие усилия, не могли мы приблизиться к берегу. Волны, тяжелые, как из свинца, гнали нас дальше и дальше, на середину озера. Целые сонмы волн все чаще наскакивали на нас и заливали лодку. Уже сидели мы по колено в воде, уже наши руки начали млеть от усталости. Мы напрягали все силы, но в тоже время уже давали себе отчет, что эта работа была напрасной, так как волны уносили нас все дальше от берега.

Тогда решили мы отдаться на милость или немилость Шира, полагая, что волны унесут нас на противоположный берег. Мы сосредоточили все внимание на том, чтобы освободиться от воды в лодке и не перевернуться вместе с ней. На всякий случай, мы надели на себя пробковые пояса и попеременно выливали воду из лодки большой жестяной банкой из-под нефти.

Большие волны многократно перехлестывали через лодку и почти отрывали нас от нее, но нам удалось удержать равновесие.

В поселении заметили наше приключение. Тотчас же несколько людей вскочило в большую лодку, которая служила для безопасности купальщиков и, обладая только одной парой весел, начали медленно передвигаться в нашу сторону. В конце концов неопытные гребцы сломали одно весло и с громадным трудом сумели вернуться в поселение.

В это время нашу лодку несло в сторону противоположного берега. Красные скалы Кизыл-Кая становились все заметнее, и вскоре над водой показался низкий берег, поросший кустами рододендрона и высокими, острыми, как лезвие палаша, листьями ирисов.