В людских и лесных дебрях - [12]

Это явление объясняется тем, что степь между Шира и Ит-Куль расположена очень высоко, климат же соответствует высокой горной цепи Альп. Всюду мы встречали альпийские пастбища с буйной, питательной травой, среди которой росли эдельвейсы, большие бессмертники, как если бы вырезанные из белого бархата.

Само озеро Ит-Куль имеет альпийский тип. Крутые, входящие прямо в озеро скалы, у подножья которых мы наткнулись сразу на значительную глубину, низкую температуру и большую прозрачность воды, толстые отложения некогда затопленных и совершенно окаменелых стволов деревьев, которые скатились с горы на дно озера — все это напоминало многочисленные альпийские озера в Европе и того же самого типа озера в Урянхайском Крае, описанные господином Douglas Carruthers в его «Unknown Mongolia» и мною в «Beasts, Men and Gods».

В горах окружающих Ит-Куль, скрыт целый ряд ископаемых богатств. Здесь находятся месторождения железа, марганца, меди и угля. С этой точки зрения, геология территории этого озера сходна с геологией Шира, где также известны месторождения марганца и железа.

На Ит-Куле у нас не было лодки, потому что берега его совершенно безлюдны. Только порой приходят сюда на водопой табуны татарских коней, но случалось это так редко, потому что в этих окрестностях воды всюду достаточно. Когда ходили мы по берегу озера, сразу обратили внимание на обилие рыбы в нем. Объясняется это тем, что в прекрасной воде озера преобладал очень богатый планктон, или микрофлора и микрофауна, состоящая из различных водорослей, червей и гидр. Постоянно мы видели много рыбы, выскакивающей из воды и преследующей своих более мелких родственников.

Так как мы должны были провести здесь несколько дней, послали Сеньку за удочками и другими принадлежностями для рыбалки как, например, искусственные рыбки на приманку, большие крючки-тройники, шелковые лески для удочки. В этот же вечер, немилосердно, кусаемые комарами и мухами, сидели мы с удочками. Улов был чрезвычайный. Почти постоянно поплавки наших удочек резко ныряли под воду, удочки сгибались в дугу, и мы чувствовали энергичные рывки больших и сильных рыб. Спустя несколько часов мы вытянули около шестидесяти карпов и окуней. Некоторые экземпляры весили по 15 фунтов.

Сенька и Гак, которые с детства были рыбаками, а позже во время своего бродяжничества приобрели большую сноровку и опыт в этой области, решили ловить рыбу в течение целой ночи, особенно рассчитывая на восход солнца, когда рыба берет на крючок особенно охотно.

Они взяли достаточно толстый шелковый шнур и привязали к нему по всей длине несколько поводков с крючками, а на конце шнура на тонкой леске прикрепили крючок — тройник, на которого насадили небольшого карпа. С высокой скалы, стоящей над водой, они забросили все это сооружение в озеро и привязали свободный конец к кусту.

Затем они вернулись к костру и, вырубив длинные и крепкие прутья из березы, прикрепили к ним лески с искусственными рыбками.

— Где живет много спокойных рыб, там должны быть и разбойники! — поучительно заметил Гак, закончив свою работу.

Мы нисколько не сомневались, что Гак, который убил достаточно много людей, что-то об этом должен был знать.

— Хотим поймать щуку на искусственную приманку, — продолжал он дальше, — я видел, как что-то очень большое сегодня утром метнулось в глубину. Это была непременно щука, что в траве у берега караулила добычу!

После ужина и чая, я пошел с Сенькой проверить заброшенную со скалы снасть.

С трудом подтянули мы ее к скале, и с еще более громадным усилием вытащили на берег, так как много больших карпов и линей попалась на крючки. Сенька был вынужден прежде войти в воду и оглушить топором рыбу, чтобы она не дергалась и не порвала леску.

Несколько раз в течение ночи наши работники проверяли лески, и каждый раз они приносили нам полный мешок больших рыб.

Чрезвычайно интересные и необычные вещи, я увидел на восходе солнца, когда Гак и Сенька начали свою рыбалку с искусственными, ощетинившимися крючками, рыбками. Они шли берегом и, забрасывая наживку в воду, тянули рыбок, которые крутясь и поблескивая серебряными поверхностями, приманивали хищников красными тряпочками, прикрывающими крючки. Через некоторое время я увидел, как из густого камыша и тростников, что-то выскользнуло с громким плеском так, что волна ударила в берег.

— Есть, есть!! — воскликнул Сенька и начал бороться с пойманной рыбой, держа удочку обеими руками. Почти в течение пятнадцати минут продолжалась эта борьба; он то подтягивал ее к берегу, то снова отпускал на глубину, пока не измучил ее и начал смелее уже тянуть к себе. У самого уже берега, рыба, подгоняемая остатками сил, начала метаться в воде так, что все вокруг кипело, наконец, бросилась в глубину и исчезла из виду. Все быстрей и быстрей раскручивалась леска, пока не натянулась так сильно, что казалось, вот-вот лопнет. Но все-таки рыба была уже смертельно измотана и не способна к дальнейшей борьбе. Немного погодя Сенька уже совершенно спокойно потянул ее к берегу, вошел в воду, несколько раз ударил по голове топором и с усилием вытянул добычу на берег. Была это старая, почти полностью черная щука, со злыми желтыми глазами и могучей головой. Она была еще жива и открывала чудовищную пасть с острыми, как иглы зубами. Она схватила никелированную рыбку со всеми ее крючками так глубоко, что пришлось распластать ей ножом горло и брюхо, чтобы достать приманку и леску. Сенька пошел дальше, я же утащил чудовище в наш лагерь. Щука весила по меньшей мере шестьдесят фунтов, а на ее хребте был целый ботанический сад, состоящий из различных водорослей, образовавших на ней целые заросли. Был это экземпляр очень старый и хищный.