В любви и боли - [123]

- Это да, подсматривая за всем миром из щёлочки в стеночке. Тоже до боли знакомо. Ну, ничего. Посмотрим, как ты запоёшь после первых порций Маргариты. Или что там у нас идёт первым по списку?

- У нас заготовлен список? Или карта вин?

- И первое, и второе, и третье с десятым! Всё зависит от того, сколько пунктов правил личной жизни ты собираешься сегодня нарушить!

- Ты это сейчас говоришь обо мне или о себе?

О, да! Если запал и занялся, то сегодня явно был не тот день и не то место, чтобы кому-то или чему-то удалось его загасить, особенно после первых порций мартини с текилой. И, надо сказать, было как-то исключительно комфортно и до странности кайфово сидеть на мягком кожаном диванчике-уголке, рассчитанном на четыре персоны, только вдвоём; тем более когда зал практически забит посетителями с билетиками для стоячих мест.

Не смотря на ощутимое присутствие второго яруса с постоянным желанием задрать голову вверх в поисках наблюдающих за тобой сверху зрителей (или одного конкретного), обстановка клуба, алкогольные пары и чертовски приятное сервис обслуживание потихоньку делали своё черное дело. Мне действительно начинало казаться, что мне до чертиков нравится это место и его особенная (не побоюсь этого слова), эстетическая публика. Чувствовался в ней, как и во всём антураже, некий шарм с незримой аурой затягивающей то ли напускной загадочности, то ли специфической дымки обособленного восприятия. Как будто ты попал на совершенно неведомую тебе территорию и теперь никак не можешь сообразить – то ли ты пытаешься её изучить, то ли она тебя… едва уловимое скольжение по скрытым каналам приёма твоих внутренних частот невесомым перебором невидимых пальцев.

Может я слишком быстро опьянела после первой пары алкогольных коктейлей или позволила себе слишком резко расслабиться? Или мне так не терпелось поскорее вырваться из иллюзорных сетей иного объекта? Вот только как это сделать на уже не трезвую голову, особенно когда твой язык приобретает статус презренного предателя, выбалтывая за считанные минуты горы информации, которую ты так ревностно прикрывала последние несколько часов и дней.

- Элл, твою мать!.. Ну зачем ты мне об это рассказала или… какого хера ты не рассказала об этом раньше?.. И как мне теперь успокоиться, а? Упиться до полной отключки? И после этого будешь тут мне продолжать заливать, что он тебя забыть забыл или вернее забыл забыть?

- Ну, может и не забыл. Может это обычный жест злопамятного миллиардера, но… Сэм, да мало ли! Типа решил поглядеть, проверить, взять на понт, мол, «Да, милая моя, я всё прекрасно помню, у меня ж вроде память, как у слона. А вот помнишь ли ты?»

- Я с тебя офигеваю, Элл! Ты вообще в своём уме?.. – впервые, за первые полчаса пребывания в очень многолюдном и шумном месте Сэм судорожно сглатывает полуавтоматическим глотком из фужера большую дозу дайкири и… оглядывается по сторонам. – Почему ты всё ещё здесь, а не пересекаешь где-нибудь границу между Бразилией и Аргентиной? Ты Брайану звонила? Когда он собирается сюда переезжать? И ты что, серьёзно навострила лыжи на завтрашний приём у Мэндэллов-Спарксов? Твою ж… бл**ь!.. Зараза! Fuck!!!

- Сэм, такое ощущение, что это тебя заставляют туда идти… - не знаю отчего, но мне почему-то весело.

Видимо алкоголь спалил часть нейронов отвечающих за инстинкт самосохранения. Мне теперь даже не страшно смотреть вверх! Да! Кто бы ты там до этого не был, можешь теперь показаться. Посмотрим, кто первый отведёт взгляд в сторону!

- Хотя, если бы туда пошла Саманта Грин, которую я знала десять лет назад, это был бы настоящий фурор. Боже, Сэм, что с тобой вообще произошло за все эти годы? Почему ты стала такой… зашуганной? Такое ощущение, что я не знаю, кто ты… ты меня реально пугаешь!

- Это ты меня пугаешь своей далеко не адекватной реакцией. Какого лысого ты его провоцируешь?..

- А какого он мне дарит эти грёбаные розы? Он же прекрасно знает, как я отношусь к подобным подаркам!

- Вот именного, КАКОГО?!

Неожиданно хватает меня за запястье, заглядывая прямо в глаза, словно пытается предотвратить мою будущую попытку – сорваться с места и рвануть к выходу на свободу.

- Ответь мне, только честно! Что ты почувствовала, когда его увидела? И даже не думай мне врать, я всё равно это увижу. Так, стоп! Я тебя предупредила! – тыкает мне чуть ли не в самый глаз длинным наращенным ногтём указательного пальца другой руки. – Не смей отводить взгляд в сторону. Правду и только правду!

- Да твою ж мать, Сэм! Я испугалась! До чёртиков, до усрачки! Что я ещё могла по-твоему почувствовать в тот момент? Щенячий восторг с бешеным порывом броситься ему на шею? Ты вообще за кого меня принимаешь?

- А сейчас?

- Что «сейчас»? – продолжаю сверлить её глаза собственным едва устойчивым взглядом. Правда желание вложить в него всю накопившуюся злость, негодование и ярость начинает ощутимо подрезать все недавние позиции напускного пофигизма. Я не хочу, пожалуйста! Мне же так было кайфово внутри этих сшибающих токсичных испарений анестезирующего опьянения.

- Что ты чувствуешь к нему сейчас, после того, как все твои страхи, так сказать, «улеглись»?