В лучах заката - [6]

– А я этого и не говорил, – отозвался Лиам. – Мне просто хочется, чтобы ты предупреждала, когда уходишь…

– Я не думала, что обязана это делать.

– Ты не обязана. Я тебе не надзиратель. Я просто испугался, ясно?

В ответ я промолчала. Вот что происходило в последнее время между нами. Мы были вместе, но не так, как это было важным для меня – не так, как это ощущалось буквально несколько месяцев назад. Я предала Лиама. Кто знает, станет ли у нас когда-нибудь все снова как прежде. И пусть это не помогало, но единственным способом справиться с новой реальностью, была попытка скрыть то, что происходило сейчас во мне, не позволить чувству вины вырваться наружу и разрушить кого-то еще. Поэтому я тщательно отгораживалась от Лиама невидимой стеной, выстраивая ее кирпичик за кирпичиком, даже когда я обнимала его, держала его за руку, целовала.

Это было эгоистично, и я это понимала – брать так много и не давать ничего взамен… Но он был нужен мне здесь. Мне нужно было чувствовать, что он прикрывает мою спину, что он на моей стороне. Мне нужно было видеть его лицо и слышать его голос, и знать, что он в безопасности и я могу его защитить. Только это давало мне силы прожить очередной день.

Но рядом с Лиамом было невозможно сдерживаться и мыслить логично, расставляя приоритеты. Он умел говорить и знал силу слов. Он чувствовал и понимал все глубже всех, кого я знала. Уже несколько дней он пытался заговорить со мной об этом. Ты не виновата в том, что случилось с Джудом. И в том, что случилось в нашем убежище…

– Руби, серьезно, что случилось? – спросил он, осторожно взяв меня за запястья.

– Прости, – прошептала я. А что еще я могла сказать? – Прости меня… Я не хотела быть такой… я не хотела на тебя набрасываться. Ничего такого не случилось. Конечно, я должна была тебе сказать, что ухожу, но мне пришлось делать это в спешке.

А еще я знала: ты попытаешься убедить меня, что это слишком опасно, и не хотела спорить.

– Но теперь у нас есть информация. Я знаю, как нам выбраться отсюда.

Губы Лиама сжались в тонкую линию, когда он изучающе посмотрел на меня. Похоже, этот ответ его не удовлетворил, но парень так хотел поговорить о другом, что не стал допытываться.

– Значит, мы наконец-то можем обсудить, что делаем дальше?

– Коул не хочет нас отпускать.

Особенно тебя.

– Мы можем найти моих родителей…

– Но ведь колесить по округе в поисках твоей мамы и Гарри так же опасно, как оставаться здесь с остальными? – спросила я. – Это наше сражение… То, к чему мы все это время стремились, помнишь? И Коул пообещал мне, что сейчас мы действительно постараемся помочь детям – попытаемся вытащить их из лагерей.

По крайней мере, именно об этом мы мечтали, когда находились в Ист-Ривере. Тогда именно Лиам стал вдохновителем этого плана: найти способ и вызволить детей из реабилитационной программы. Я наивно надеялась, что все, что случилось потом, не убило его мечту. Но когда я произносила последние слова, взгляд Лиама метнулся в сторону двери в самом конце коридора. Там, за этой дверью, скрывался монстр, и входить к нему было разрешено только мне и Коулу.

– Да, сейчас Коул так говорит, и, быть может, агенты пока на нашей стороне, – парировал Лиам. – Но сколько так будет продолжаться, пока они не вспомнят о своем собственном интересе?

Я попыталась сохранить невозмутимый вид. Они уже о нем вспомнили.

– Это больше не Лига.

– Именно. И дела могут пойти совсем плохо.

– Только если мы не попытаемся этому помешать, – сказала я. – Может, хотя бы выждем немного? Посмотрим, что будет дальше? Если все полетит к чертям, мы сбежим, обещаю. По крайней мере… Я должна понять, спаслись ли Кейт и те, кто ушел с ней. Если да, они будут нас ждать. У нее же флешка с исследованиями корпорации «Леда», связанными с ОЮИН. Если мы сможем собрать эти сведения воедино и узнаем о лекарстве – мы не только поможем самим себе – мы поможем всем детям, которые будут после нас.

Лиам покачал головой.

– Я не хочу сказать, что ты рисковала напрасно. Но что, если на страницах, которые ты вытащила из огня, нет ничего полезного? И пусть даже эти сведения невероятно важны, но есть они или нет, в нашей жизни все останется по-прежнему. Я не хочу, чтобы мы просто… постоянно думали об этих листках в надежде, что однажды, когда-то потом, от них что-то будет зависеть.

Умом я понимала, что Лиам был во всем прав, но эти слова пробудили во мне такое яростное отрицание и такой сильный гнев, что я едва не оттолкнула его. Сейчас я не хотела смотреть в лицо реальности. Мне нужна была надежда, что взглянув на обгоревшие страницы, я когда-то увижу в них нечто большее, чем знакомые слова: «Проект «Снегопад». ОЮИН. Профессор».

И если я откажусь от этой последней крупицы надежды, значит, те несколько секунд, когда я взяла верх над Клэнси, не означали победу. Пусть даже она продлилась всего-то мгновение. Это будет означать, что, в конце концов, выиграл он. Оставленный умирать, он смог выжить, а информация, которую он так упорно пытался уничтожить, оказалась бесполезной.

Нам было это нужно. Мне было это нужно. Перед мои глазами встали лица моих родителей – их скрывала тень. Картинка исчезла, и на смену ей пришла другая: Сэм, ее лицо тоже в тени. В боксе № 27 всегда царил полумрак, и казалось, что щеки ее совсем ввалились. Секунда, и она растаяла в воздухе, словно призрак. Новые лица потянулись передо мной бесконечной вереницей – лица тех, кого я оставила за электрическим ограждением в Термонде.