В логове снежного барса - [20]

После Бейшена никто еще не отваживался ходить на барса в одиночку. Жанторо был первым, кто повторил дело покойного барсолова. После этого его стали называть Мергенчи, слава о нем зазвучала в песнях акынов, дошла до самых дальних аилов. Однако сам Жанторо оставался об этом в неведении, потому что не искал славы, предпочитая всему свою бродяжью свободу и гордую независимость.

К полудню начало сильно парить, небо затянула белесая пелена. Было тихо и душно, нарастало тревожное ожидание какой-то грозной разрядки. Вскоре на западе появилась узкая черная полоса, которая, быстро надвигаясь, превратилась в огромную тучу. Сразу стало темно как поздним вечером. Словно пробудившись от сна, порхнул ветерок. Вслед за ним ударил порыв посильнее, потом еще - и загудела, завыла буря, унося с собой пыль, сломанные ветки и стволы небольших деревьев с вырванными из почвы корнями. Все смешалось в сумасшедшей круговерти - и небо, и земля. Ослепительные вспышки молний чертили быстрые зигзаги, лишь на секунду предваряя потрясающие удары грома. В грохот бури вплелся слитный мощный шум дождя. Со склонов гор хлынули бурные потоки воды, смешанной с грязью и камнями.

Буря застигла Жанторо на полпути из аила к дому. Он спешился и бросился к ельнику в надежде найти там укрытие. Но не успел сделать и несколько шагов, как беспощадный напор ветра сбил с ног, оторвал от земли и понес вниз по склону. Сумасшедший полет закончился у огромного елового выворотня на опушке леса. Ухватившись за корни, Жанторо нырнул в яму, оставленную выворотнем, и лег ничком. Однако через несколько минут пришлось подняться, так как выемка стала заливаться водой и скоро наполнилась через край. Ухватившись за корни дерева, он все же продержался до тех пор, пока не стихла буря. Промокший до нитки, измазанный грязью и сильно продрогший, Жанторо вышел на полянку под лучи солнца, уже пробивавшиеся сквозь разрывы в редеющих облаках. Чуть подсохнув, он стал голосом и свистом подзывать коня, но вместо привычного ржания вдруг явственно услышал доносившийся из леса чей-то плач и вскрики. Он пошел на звуки и увидел под деревом прижавшуюся к мокрой земле насмерть перепуганную девушку, бившуюся в истерическом плаче. Он взял ее на руки, вынес под солнце и попытался поставить на ноги, но она обхватила его за шею и ни в какую не хотела спускаться на землю. Жанторо стал успокаивать ее, говоря, что уже нечего бояться, а она продолжала плакать и все плотнее прижималась к нему. Только теперь он почувствовал, как лихорадочно дрожит ее продрогшее тело. Так и простоял с ней на руках до тех пор, пока не просохла одежда и не прекратилась противная дрожь. Жанторо смотрел на ее круглое лицо, большие испуганные глаза, потеки слез на измазанных грязью смуглых щеках, маленький, кривящийся от неудержимых приступов плача рот и не знал, как успокоить ее. Мало-помалу плач стал переходить в судорожные детские всхлипывания. Когда и они прекратились, девичья застенчивость, наконец, пересилила страх. Девушка высвободилась и встала на ноги.

- Меня зовут Жанторо. А тебя как?

- Нурджамал.

- Почему ты одна в лесу?

- Я не одна, - ответили Нурджамал. - Вместе со мной были две пожилые женщины. Жили в юрте при табуне кобылиц Темирбая. Меня послали в лес за хворостом. Когда шла обратно, поднялась буря, ветер подхватил меня и проволочил до самой опушки. Я никогда такого не видела и сильно испугалась...

- Меня тоже унесло ветром. И конь где-то потерялся, - сказал Жанторо. Давай поищем коня и посмотрим, что стало с вашим становьем.

Они вышли к месту, где буря разлучила Жанторо с конем, - никаких следов. И на свист не откликнулся его Чыныгы. Делать нечего, пошли к становью. Там, где стояла юрта, остались лишь кое-какие пожитки. Вокруг пусто - ни женщин, ни табуна.

Долгие поиски ничего не дали, а солнце уже уходило за горы. Воздух посвежел, не до конца просохшая одежда холодила тело. Идти на ночь глядя опасно и далеко. Путь в горах совсем не тот, что на равнине. Оставалось одно заночевать на опушке леса.

Ливень так промочил деревья и почву, что разжечь костер оказалось совсем не простым делом. Но все же удалось набрать в дуплах пучок сухого моха, несколько лоскутьев коры и охапку успевшего немного подсохнуть сушняка. Жанторо ударил огнивом раз, другой... тонкий дымок свил колечки над мохом, блеснул язычок пламени. От моха загорелись кора и мелкие веточки. Чарующий танец пламени прорезал черноту ночи.

Дров хватило не надолго. Костер выгорел, снова стало темно и холодно.

Еще до конца не улегшееся смятение в душе Нурджамал породило новых демонов страха. Дрожа от холода, вглядываясь в мрачную, таинственную темноту ночного леса, не в силах совладать с собой, она потерянно искала защиты и все плотнее приникала к мужскому плечу. Каждый звук в лесу заставлял ее вздрагивать. Жанторо снял свой бешмант, укутал девушку с головы до ног и уложил на подстилку из хвойных лап, сам лег вплотную, подложив одну руку под ее голову, а другой охватил сверху.

Согревшись и успокоившись, Нурджамал затихла и вскоре уснула. А Жанторо горел как в огне. Его рука, устав ждать, скользнула под башмант, потом под платье - к груди спящей...