В литературной разведке - [10]

«1) есть ли в Илеке библиотека и кто это устраивал там чтение с туманными картинами — учитель или какое-нибудь просветительное общество? Бывают ли на чтениях киргизы? Сколько школ?

2) Как фамилия бывшего атамана: кажется, Ив. Ив. Солдатов, (у которого мы были в гостях в Илеке?)

3) Я писал Вячеславу Петровичу Бор., прося его, если можно, достать и прислать мне пока на время напечатанное, кажется, в «Уральском листке», а потом изданное отд. брошюрой путешествие казаков в Китай и Японию. Наш январцевский знакомый (Хохлов) прислал мне свою рукопись, но я еще хотел бы сверить ее с другим рассказом о том же предмете. Может быть, Вяч. Петр, послал брошюру (по адресу редакции). Если же нет, то нельзя ли как-нибудь добыть ее…

Еще вопрос: какая это пристань, где утонул киргиз-полковник, из рода Айчувака, во время переправы?»{35}.

Макар Егорович в свою очередь просил писателя выслать оттиски первых очерков, появившихся в «Русском богатстве», присылал газету «Уралец», оперативно напечатавшую рецензию на опубликованную часть «У казаков».

В декабрьском письме из Москвы Владимир Галактионович благодарил Верушкина за присылку «Уральца» и сообщал, что все замечания рецензента он принимает к сведению и внесет их при отдельном издании, которое еще не знает, когда будет.

«Оттисков я вам еще не посылаю, — сообщает он, — потому что хочу их переплести все вместе и прислать на память о нашем путешествии в переплете. Это можно будет сделать по выходе дек. книжки, в которой очерки пока кончаются. Говорю «пока» — потому что остается еще кое-какой материал (в том числе «пугачевская легенда на Урале»), который я еще оставляю и использую в другом виде, отдельными главами. Это в будущем. Заканчиваю я нашим возвращением в Январцево и воплями «перевоз, перевоз!» К сожалению, поездку степью тоже пришлось несколько сократить.

Видали ли Вы Вас. Андреевича Щапова? Ему я, конечно, тоже пошлю оттиски. Надеюсь, он не сердится за несколько непочтит. отзывы о спиритизме. Мне было бы очень неприятно, если бы он огорчился.

В декабрьской книжке я отчасти коснулся илецкого вопроса, хотя далеко не в той мере, как это было бы полезно по существу дела. Вопрос слишком специальный, для широкой публики значения не имеющий, и хотя я сущность спора излагаю, но в детали не пускаюсь… В этой книге будет история Илека, и тяжба с Уральском, эпизод из жизни Железнова, спор казаков в Плевне, поездка к Ирджану и затем — встреча на берегу Утека с Айчуваковичами и посещение утром аула «султана Даникешки». Наши блуждания по степи в дождь, калашниковская мельница и проч. упоминаются лишь вскользь по соображениям места и времени»{36}.

Очередное письмо состоит вновь из вопросов к Макару Егоровичу. Короленко просит уточнить имена спутников по поездке к Ирджану, помочь разобраться по посланной фотографии в семействе Ирджана, сообщить название палки с петлей, которыми орудуют пастухи-киргизы.

На первый взгляд, кажется, это мелочи, не столь значительные и необходимые, но для Короленко не было мелочей, когда дело касалось литературы и особенно очерков, имевших историко-этнографическое значение.

Наступает 1902 год. В. Г. Короленко захватывает разбор дела о павловских сектантах. Он выезжает в г. Сумы. Затем из обычной житейской колеи его выбивают печальные известия о смерти любимого писателя Г. Успенского и отмена избрания М. Горького почетным академиком. Владимир Галактионович едет в связи с этим в Петербург. После возвращения в Полтаву среди большой стопки писем он находит весточку из Уральска от Макара Егоровича с приложенными газетными рецензиями из «Уральца» на свои очерки «У казаков».

В мартовском письме к Верушкину Короленко сообщает о том, как воспринял выступление газеты «Уралец».

«С любопытством прочел я рецензии в «Уральце», — пишет он. — Вот ведь как рассердился человек, когда дело коснулось патриотизма. Если буду издавать отд. изданием, то может быть и отвечу несколько слов в примечании к этой главе. По-моему, в этих сердитых статьях — лучшее подтверждение того, что я в общем представил дело верно»{37}.

И вновь жизнь захлестывает Короленко. В марте начинаются крестьянские волнения в Полтавской губернии. Писатель проводит совещание защитников крестьян, потрясенный жестокостью карателей. К нему идут крестьяне за советом, и, возмущенный несправедливостью «власть имущих», он пишет очерк «Земли, земли», который был опубликован лишь после смерти писателя.

Короленко находится в гуще текущих политических событий, но не забывает уральских друзей, проявляет о них заботу, отвечает на их вопросы.

«Насчет романа из жизни казачества, якобы законченного мною, — пустяки. Это смешивают с историческим, который еще далеко не готов и будет нескоро. На днях должен выйти III том моих рассказов, которые я Вам пришлю.

Как поживают добрые знакомые? Мы все часто вспоминаем и Уральск, и сад Шелудяковых, и ферму, а я еще — и наше с Вами путешествие. Только недавно удалось мне наконец устроить дело с изданием путешествия Хохлова. Издавать будет Географич. общество»{38}.

Книга Г. Т. Хохлова «Путешествие уральских казаков в Беловодское царство» появилась в «Записках Русского географического общества». Чтобы придать особое значение этой необычной книге, В. Г. Короленко сам написал к ней предисловие, в котором кратко рассказал историю рукописи и коснулся своей поездки летом 1900 года в область Уральского войска.