В лесах Карелии - [52]
— Значит, так, — начал Курочкин. — Сначала скажи-ка нам, как тебя зовут, мил-человек?
— Кузьмой Панкратовичем, с вашего разрешения.
— Во! — обрадовался Курочкин, словно нашел именно то, что давно искал. — Пиши, Панкратыч... Нет, стой, не с того начал. Вот тебе двадцать рублей на чай. Бери, бери, хорошо будешь работать — еще столько прибавлю. Пиши... Семужка у тебя подужемская имеется?
— Семга есть, сколько прикажете?
— Подожди, ты не мельтешись, солидный человек — и веди себя солидно. Я у тебя не вообще про семгу спрашиваю, а про подужемскую. Нигде у нас так солить семгу не умеют, как в Подужемье. Ты нам ее достань, понял?
— Постараюсь обязательно, — записывал официант.
— Дальше... Сколько нас человек? Два, четыре, девять... еще подойдут. У вас в каких графинах водку подают?
— В пол-литровых, но есть и литровые.
— Тогда так: давай пять литровых графинов водки, дюжину армянского коньяку, подашь три килограмма семги, килограмм черной икры и два кило красной, да смотри, чтоб свежая была, барахла не подсовывай.
— Лимонов не забудьте, лимонов, — крикнул кто-то из другой комнаты, — без лимонов коньяк не идет.
— Пиши, Панкратыч, сколько знаешь. Терпеть не могу ни того, ни другого. На закуску что еще будете брать? — обратился Курочкин к сидевшему напротив директору Пряжинского леспромхоза Александру Петровичу Зуеву.
— Мне бы самоварчик, Афанасий Васильевич, заказал, я ведь насчет спиртного...
— Извини, пожалуйста, извини. Забыл совсем на старости...
Когда-то пил Александр Петрович водочку не хуже других, но потом из-за нее, окаянной, пострадал: во хмелю позволил себе халатно обращаться с огнестрельным оружием...
С тех пор Александр Петрович спиртного в рот не берет, пьет только чай, крепкий как деготь.
— Тащи, Панкратыч, самовар, заварной чайник и четвертку чая. Александр Петрович сам заваривает. На закуску что еще брать? — повторил вопрос Курочкин, обращаясь ко всем и ни к кому конкретно.
— Селедочку иваси записывали? — спросил Пахомов.
— Холодной телятинки можем предложить, — услужливо подсказал официант.
— Правильно: иваси и телятину. Заодно пиши буженину и ветчину.
— Сколько прикажете селедочки, телятинки, ветчинки и буженинки? — спросил Панкратыч у Курочкина.
— Как сколько?.. Сейчас нас уже... — Афанасий пересчитал директоров, — уже одиннадцать. Давай на двадцать персон, да смотри, чтобы хватило!
— Горяченького что будете кушать?
— Беф-строганов! Отбивные... Бифштекс с яйцом... — посыпались советы со всех сторон.
Курочкин поднял руку.
— Тихо! — загудел своим хриплым басом. — Тамада, по-вашему, зачем существует? Дисциплина за столом должна быть, как...
— Как у тебя в леспромхозе, — ехидно подсказал Брагин.
— Ты их не слушай, Кузьма Панкратыч, пиши всем беф-строганов и отбивные. Только смотри, если без косточки хоть одну отбивную принесешь... И насчет посуды, Панкратыч... Двадцать емкостей из хрусталя и все остальное, как положено в лучшем обществе. Ну, с богом!..
Когда стол был накрыт, Курочкин собственноручно налил всем по первой чарке и, обращаясь к застолью, заговорил серьезным, несколько приглушенным голосом:
— Я предлагаю выпить за нашу Советскую власть, которая вырастила нас, вывела в люди и доверила нам большое, важное дело. Давайте пообещаем здесь, между собой, сердечно, что постараемся быть достойными ее.
Все, стоя, выпили до дна. Стали закусывать. Завязался разговор.
Но вот тамада снова налил себе водку и обратился ко всем:
— Теперь пусть каждый выпьет что хочет и из чего хочет. А мне позвольте еще один тост. Хорошо говорил сегодня на совещании Александр Иванович насчет механизации в леспромхозах. Вот я об этом. Конечно, трактора, другие там машины... вообще, это все хорошо. Ну а если он сломался, тогда как? Что ты будешь делать с этой кучей железа, я спрашиваю? Она, сволочь, будет стоять, а с тебя будут шкуру сдирать за проваленный план...
— Курочкин, — прервал его Яков Рувзин, — говори короче, за что пить?
— За лошадь! — брякнул во все горло Курочкин. — За то, чтобы всегда хватало у нас сена и овса, чтобы сбрую, особенно гужи, техснаб привозил добротную, а не из гнилья всякого, за то, чтобы у всех директоров обоз был всегда в полной исправности, тогда и план будет выполняться. Вот за это!
За столом поднялся шум. Все знали о большой привязанности Курочкина к лошадям, но такого тоста после сегодняшнего совещания никто не ожидал.
— Вот и держи речи перед такими... — возмущался Ефимов из Интерпоселка. — Его от кобыльего хвоста клещами не отдерешь, где уж внушением!
— Загнул, Афоня, — кричал олонецкий Прокофьев, прозванный Шлюпкой за свою морскую душу. — Пораскинь умом, хозяин!
— Дайте, дайте главному лошаднику сказать! — кричал Беззубиков. — Самый лучший обоз всегда у Пахомова. Пусть он выскажется.
— Конечно, — поднялся небольшой ростом, но очень подвижный Пахомов, — в Кеми у Курочкина и в Паданах у Брагина все можно делать на лошадке, у них еще лес под носом растет...
— Не в этом дело, — медленно растягивая слова, перебил его Брагин, сидевший рядом с Беззубиковым. — Чтобы давать план, в леспромхозе глаз надо хозяйский иметь, вот главное. А вывозка — если сегодня и близко, завтра все равно будет далеко.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Анатолий Иоффе, врач по профессии, ушел из жизни в расцвете лет, заявив о себе не только как о талантливом специалисте-экспериментаторе, но и как о вполне сложившемся писателе. Его юморески печатались во многих газетах и журналах, в том числе и центральных, выходили отдельными изданиями. Лучшие из них собраны в этой книге. Название книге дал очерк о применении гипноза при лечении некоторых заболеваний. В основу очерка, неслучайно написанного от первого лица, легли непосредственные впечатления автора, занимавшегося гипнозом с лечебными целями.
С одной стороны, нельзя спроектировать эту горно-обогатительную фабрику, не изучив свойств залегающих здесь руд. С другой стороны, построить ее надо как можно быстрее. Быть может, махнуть рукой на тщательные исследования? И почему бы не сменить руководителя лаборатории, который не согласен это сделать, на другого, более сговорчивого?
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.