В лабиринте пророчеств. Социальное прогнозирование и идеологическая борьба - [38]

Благодаря повсеместному внедрению технологии, продолжает Макдермот, «по-настоящему творческая роль в социальных процессах, связанных с технологическими изменениями, резервируется для научной и технической элиты, которая открывает и организует новое „знание“, полагая, что „масса простых людей — это в основном тормоз для общественного благосостояния“». Даже язык, употребляемый специалистами, оказывается насыщен таким количеством новой терминологии, что, подобно средневековой латыни, становится непонятным для простого человека, который все менее способен постигнуть происходящие события, сопоставить политические цели и средства их достижения. «По мере того как технические формы речи, в которых протекает основная деловая активность американского общества, становятся непонятными или малопонятными, происходит упадок одной из существенных черт демократии».

Макдермот иллюстрирует свои утверждения рядом примеров, почерпнутых из собственных наблюдений над поведением американских солдат во Вьетнаме, где, как он говорит, технологическая целесообразность, поставленная на службу интервенции, безжалостно растоптала все нравственные нормы и чувства людей, превратив их в послушные винтики гигантской машины разрушения. Аналогичный процесс, хотя и не в столь явной форме, происходит, по мнению профессора, и в самих Соединенных Штатах. Элементарные социальные ценности — свобода личности, равенство, справедливость, народовластие и т. п. — при этом прямо не отрицаются, но исподволь разрушаются и подменяются принципом «технологической эффективности».

Новая «технологическая аристократия», по словам Макдермота, все больше выступает в роли самозваных благодетелей человеческого рода. Миф о так называемых «бюрократах-альтруистах», готовых бескорыстно взвалить на свои плечи все заботы общества и предоставить остальным людям возможность целиком посвятить себя «гуманистическим и гедонистским аспектам жизни» (8. Бжезинский), — это опасное заблуждение, поддавшись которому американский народ может горько поплатиться. «Альтруизм наших бюрократов — это слишком тяжелое бремя для остальных». Ибо, продолжает Макдермот, «если освободить эти мысли от эвфемизмов, то перед нами окажутся просто доводы, которые усилят общественное значение интересов новой научно-технической элиты и отделят эти интересы от нас, остальных; да и то лишь в том случае, если мы еще сможем сами формулировать свои интересы, если не будем совсем ослеплены безумной погоней за удовольствиями (и нововведениями!!!), используя возможности, которые для нас создала новейшая технология».

Ярким примером социальной демагогии технократов может, по мнению Макдермота, служить их стремление использовать лозунг «равенства возможностей» в качестве обоснования меритократии, то есть социальных преимуществ для особо одаренных людей. «Таким образом, равенство возможностей, как они его понимают, не имеет ничего общего с созданием более справедливого общества. Напротив, оно служит как необходимая деталь в высшей степени стратифицированном обществе, которое они предусматривают в будущем. Ибо в их обществе меритократической иерархии равенство возможностей призвано обеспечить, чтобы одаренные юные меритократы (само слово столь же отвратительно, как и социальная система, на которую оно ссылается) были способны продвигаться на „ключевые, решающие“ посты, закрепляемые за тренированными талантами, и тем самым обеспечивали успех новому обществу… В технологическом развитом обществе равенство возможностей функционирует как иерархический принцип, в противоположность эгалитарным социальным целям, которым он претендует служить».

Научно-техническая революция, справедливо утверждает Макдермот, отнюдь не привела к «победе разума над властью». Скорее наоборот: она в еще большей мере поставила технический разум в услужение власть имущим. Когда даже выдающиеся ученые вовлекаются в правящую иерархию и приобретают власть принимать решения, они, в сущности, превращаются в высокопоставленных управляющих господствующего класса; это уже не просто интеллигенты, но современные «мандарины» американской социальной системы. Их мечта сводится в конечном счете к тому, чтобы войти в правящую элиту в качестве представителей «Большой науки» и разделить власть с представителями «Большого бизнеса» и «Большого государства». Поэтому в будущем следует ожидать, что взаимные интересы и связи государства, монополий и мультиверситетов «будут скорее расти, чем сокращаться». Это не приведет к умалению таких факторов власти, как богатство и социальное положение, а еще добавит к ним престиж «особой одаренности» и высокого образования. «Интересы „мандаринов“ вовсе не совпадают с интересами остальной части народа, — заявляет Макдермот. — Как гласит пословица, технология побеждает природу. Но чтобы достигнуть этого, она должна прежде одержать победу над человеком. Точнее, она требует большей степени контроля над обучением, мобильностью и квалификацией рабочей силы. И отсутствие (или уменьшение) прямых форм контроля не должно затемнять для нас реальность и интенсивность социального контроля…»