В лабиринтах детектива - [27]

Впрочем, все по порядку.

Криминальный роман 60-80-х годов пока еще никем не классифицирован, не проанализирован и толком не изучен. Практически нет и литературы, посвященной проблемам этого вида произведений, за исключением, пожалуй, А.Адамова “Мой любимый жанр — детектив”, вышедшей в 1980 году. Кроме нее в разных изданиях появлялись статьи, предваряющие сборники детективов (“Мир приключений”, “Подвиг”, “Поединок” и др.), прошли две или три дискуссии о детективе в “Литературной газете” и “Литературной учебе”. Кажется, все.

А между тем, детектив, невзирая на голоса скептиков, жил, живет и развивается. И особую роль в его продвижении вперед сыграла литература 60-80-х годов. Если говорить о классификации существующей криминальной литературы, то предпринималось несколько попыток расставить написанное на эту тему по полкам. К сожалению, это далеко не просто. Что брать за основу? Какие признаки произведения? Увы, писатели-творцы как-то не задумываются над тем, что их смежникам: литературным критикам, библиографам придется нелегко…

В самом деле, сколько критиков — столько и мнений. Одни видят в криминальном романе поджанр с загадкой и отгадкой, затем “игру под видом жизни — триллер”. Как ответвление от этого — шпионский роман. Другие вводят в оборот понятие документальной прозы. Третьи рассматривают криминальную литературу с позиций тематики произведения. И тогда возникают подвиды — деревенский, экологический, сентиментальный, и прочие. Наконец, ряд исследователей жанра полагают, что есть роман милицейский, прокурорский, судейский. И вот-вот появится адвокатский роман… Когда речь идет о криминальном произведении, с этим вряд ли можно согласиться: в расследовании преступления принимают участие и милиционеры, и прокуроры, а на завершающем этапе к ним присоединяются и адвокаты, и судьи…

Совершенно не претендуя на истину в последней инстанции, хочется высказать и наше мнение. Полагаем, что само понятие произведения на криминальную тему уже выдвигает этот поджанр из широкого понятия “детектив”. Если пойти глубже, то, на наш взгляд, и среди книг этого поджанра мы бы выделили роман воспитания, который существовал в первой половине периода (60–70 гг.), а также — повествования, в которых главным действующим лицом стал частный сыщик — конец 80-х (С.Устинов, С.Высоцкий и другие). Вся основная масса книг на криминальную тему, опять же — на наш взгляд можно было бы разделить формально по месту издания: столичные, провинциальные, национальные… Оставим и такой подвид, как документальный роман. А еще лучше было бы разделить их на хорошие — и плохие. Причем, последних, увы, на порядок больше, нежели первых. Но такую ответственность вряд ли возьмет на себя вообще кто-либо из исследователей жанра. Хотя кое-какие выводы сделать можно.

Следует сделать и еще одно существенное замечание по поводу классификации произведений. Литературу вообще-то принято делить и по жанровым признакам. К произведениям криминальной тематики это имеет прямое отношение. Но, увы, в жанровом многообразии они смотрятся намного беднее, нежели соседи по книжным полкам.

Практически писатели-детективщики взяли на вооружение один жанр — повесть. А само выражение криминальный (детективный) роман, видимо, по традиции: мы уже писали, что в дореволюционной России так называли почти все произведения о преступлениях. В наше время подлинные романы по изучаемой тематике, пожалуй, можно пересчитать по пальцам: “Один год” Юрия Германа, рожденный из двух повестей — “Лапшин” и “Жмакин”, “Политические хроники” Ю.Семенова состоят в основном из романов, “Суд” В.Ардаматского, “Эра милосердия” бр. Вайнеров…

И здесь дело вовсе не в объеме произведений. Вот перед нами пятисотстраничный “уголовный роман” В.Кораблинова и Ю.Гончарова “Бардадым — король черной масти”, изданный в 1967 году в Воронеже. При ближайшем рассмотрении оказывается, что на гордое звание “роман” эта книга просто не тянет. Перед нами — обычная, сильно растянутая повесть, повествующая о том, как старый опытный сыщик Максим Петрович Муратов с товарищем расследует двойное убийство. Следствие идет трудно, попеременно тычась то в одну, то в другую сторону… Но сюжетная линия опирается только на это расследование; роман движется вяло и медленно… Кстати, и следующее произведение указанных авторов — “Волки”, меньшее по объему, также классифицируется как “уголовный роман”.

В жанровом определении произведений идет разнобой и неразбериха. И это не может не беспокоить. Большинство произведений на криминальную тему определяется авторами и издательствами как повести. В самом деле, если расследуется одно-единственное преступление, если круг героев четко очерчен и ограничен, как по-другому можно классифицировать книгу?

На наш взгляд существует еще одна проблема отечественного детектива. Практически мы не имеем рассказов по данной тематике. То есть, рассказы есть, но выделение их как жанр, скорее всего — дань объему, а не художественному произведению. Пришлось приложить определенные усилия, чтобы отыскать несколько рассказов, повествующих о розыске. Вот “Происшествие на реке” довольно опытного автора Л.Арестовой. В пятнадцатистраничном рассказе львиная доля объема посвящена неторопливому повествованию о дороге к месту происшествия, беседами “за жизнь” — о вреде пьянства, роли коллектива и т. д. В конце концов оказывается, что гибель матроса Балабана произошла из-за нарушения техники безопасности… Другой рассказ — Б.Левина “Четвертый разъезд” начинается так: “Заря занялась алая, как кумачевое полотнище… “Хорошо”, - подумал Строев и взялся за гантели… И только лишь на шестой странице начинается неторопливое повествование о расследовании уголовного дела. Оперуполномоченный Строев все же сдал экзамен на “хор.” и сказал: “Разве можно еще и учиться, когда расследуешь преступление?”