В крымском подполье - [107]
— Это уж совсем безобразие! — рассердился я и тут же составил радиограмму Владимиру Семеновичу с просьбой упорядочить прием наших передач и прислать батареи.
— А как ваш радиоприемник работает? — спросил я.
— Безотказно. — «Анодий» спрятал радиограмму. — Теперь я его тоже в подземелье пристроил. Москву слушаю каждую ночь. Сегодня сообщили о ликвидации фашистских войск, окруженных в районе Корсунь-Шевченковский. Убито пятьдесят пять тысяч, взято в плен более восемнадцати тысяч немцев и огромные трофеи.
— Все это очень радует, но хотелось бы, чтобы и о нашем фронте что-нибудь сообщили, — вздохнул я.
— О нас пока ничего нет.
— Надо ваш приемник использовать как можно шире. Пусть Шура записывает все существенное, передавайте «Нине», будем размножать.
— А зачем Шура? Я сам все сделаю, — сказал «Анодий».
Наша связь с лесом работала регулярно. Мы отправили в штаб план Симферополя с объяснительной запиской, два телефонных аппарата и триста метров провода, полученного мною через патриотическую группу связи, а также пишущую машинку, собранную часовщиком «Валей». С каждой почтой мы посылали много медикаментов, доставляемых «Мусей». «Лукой» и членом театральной группы артисткой Перегонец. Медикаменты мы получали и от подпольщиков, работавших в больницах, — Кондратьевой, Головиной, Самарской и других.
Для базы боеприпасов «Лука» подыскал новое хорошее помещение на территории ветеринарного склада, где у нас имелась небольшая патриотическая группа, работавшая под руководством Зубкова, бухгалтера этого склада.
В общем, работа шла неплохо. Сколько было радости, когда, пользуясь нашим планом, советские летчики стали бомбить военные объекты в Симферополе и вражеский аэродром.
Со дня на день мы ждали начала наступления Красной Армии на нашем фронте. Я написал «Мартыну» письмо с просьбой прислать сотню винтовок и хотя бы десятка два автоматов, чтобы вооружить людей, которые выступят, когда Красная Армия подойдет к Симферополю, и помешают немцам разрушить город.
Но в начале марта в нашей работе произошли серьезные осложнения.
Глава двадцатая
4 марта «Муся» сообщила мне, что к ней приходила некая Людмила, по кличке «Лесная». Раньше эта женщина была разведчицей у партизан и не раз приходила к «Мусе» с заданиями от штаба. Последнее время «Муся» с ней не встречалась.
— Почему же вас так встревожило появление этой «Лесной», если она — разведчица штаба? — спросил я.
— Мне очень не нравится история, которую она мне рассказала. Она говорит, что во время большого прочеса была захвачена румынами в плен и будто бы ей удалось откупиться от них золотыми часами. Ее отпустили. В лес она не вернулась, осталась в городе со своей семьей. Но сегодня утром «Лесную» якобы вызвали в гестапо и под угрозой расстрела предложили помогать вылавливать подпольщиков. В гестапо ей как будто показали список лиц, к которым она должна войти в доверие, приказали выяснить адреса подпольщиков и помочь арестовать их. Она дала согласие, только поэтому ее и отпустили, предоставив ей недельный срок.
— Что же она вам сказала о своих дальнейших намерениях?
— Просит спасти ее от гестапо и отправить в лес.
— А она назвала вам фамилии подпольщиков, которые значатся в гестаповском списке?
— Я спрашивала, но «Лесная» уклонилась от ответа. Она сказала, что сама предупредит этих подпольщиков.
— А именно о вас что она говорила? — с волнением продолжал я расспрашивать «Мусю».
— По ее словам, я в этом списке не значусь.
— А вы не допускаете, Александра Андреевна, что никакого списка ей в гестапо не показывали и она сама выдала подпольщиков?
— Уверенности у меня, конечно, нет! — По быстроте «Мусиного» ответа я увидел, что и ее мучила эта мысль. — Но все может быть. Мне кажется, при любых условиях нужно скорее отправить ее в лес, тем более, что она сама об этом просит.
— Конечно. Там разберутся, изолируют ее, отправят на Большую землю. А не может так получиться, Александра Андреевна, что на месте явки немцы устроят засаду и захватят нашего проводника?
«Муся» ничего не ответила. Я понял, что и она тоже об этом думала.
На прощание я сказал «Мусе», что вопрос очень серьезный. Чтобы дать ей окончательный ответ, мне необходимо посоветоваться с членами горкома.
Разговор этот происходил на явочной квартире. Дома меня поджидала «Нина».
— Большая неприятность, Иван Андреевич! — забыв даже поздороваться, сказала она. — Я только что встретилась на улице с одной знакомой женщиной. Ее зовут Людмила. За все время оккупации я ни разу не видела ее. И вдруг сегодня она подошла ко мне и сказало: «Будьте осторожны. Гестапо знает, что вы занимаетесь подпольной работой». Я, конечно, спокойно ответила ей, что бояться мне нечего, но она настойчиво повторила: «Берегитесь. Я вас предупреждаю, что за вами следят. Вы можете попасть туда, где я была, но откуда не все выходят». Я опять сделала непонимающий вид, но она так пронизывающе взглянула на меня, что мне стало холодно. Она сказала: «Ну, смотрите! Я была обязана вас предупредить. Вы ведь живете на улице Островского? Да, да! Я знаю ваш адрес. Если бы я не встретила вас, я бы пришла к вам домой». Мне не хотелось продолжать с ней разговор, и я не стала расспрашивать, откуда она узнала мой адрес. Меня это так ошеломило, просто ноги подкашивались.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.