В кругу королев и фавориток - [87]

Этот жест позабавил королеву, которая так страдала от скупости Людовика XIII. Она даже призналась в этом герцогу, и они протанцевали вместе, явно смущаюсь. Когда музыка остановилась, пальцы их были сплетены, и они не спешили разъединить руки, «глядя друг на друга пылающим взором и пренебрегая приличиями».

Сидевший в углу гостиной с бледным и напряженным лицом Ришелье следил за ними взглядом ястреба.

В три часа утра Анна Австрийская и м-м де Шеврез вернулись в Лувр. Королева, все еще взволнованная танцем с Букингемом, была в состоянии сильного возбуждения. Уже находясь в своих апартаментах, она, как пишет хронист, «уступая переполнявшему ее чувству и настойчивому желанию обнять любимое существо, принялась целовать свою фаворитку и прижимать ее к своей груди. Она покрывала поцелуями ее руки, плечи, грудь и заливалась горючими слезами».

Взбудоражившие ее чувства были так сильны, что она, раздевшись донага, легла в постель и попросила м-м де Шеврез лечь рядом с ней.

Когда к ней пришел сон, солнце уже было в зените.

* * *

Последующие дни были сплошным разочарованием для Анны и Букингема. Оба думали, что им удастся спокойно предаваться любви в какой-нибудь отдаленной комнате дворца и познать радость недозволенного счастья. Но, по своей наивности, они не учли ненависти Ришелье.

Кардинал, который явно не дремал с того самого момента, «как английский посол обратил внимание на прелести королевы», поручил нескольким своим людям находиться неотступно рядом с Анной Австрийской. И потому оба влюбленных так и не смогли предпринять ничего серьезного в течение тех двух недель, которые ушли на переговоры. Ришелье был очень доволен, полагая, что всякая опасность миновала. Ему вскоре пришлось разочароваться…

2 июня 1625 года принцесса Генриетта, которой предстояло отправиться к мужу, покинула Лувр в сопровождении Букингема, Марии Медичи, Анны Австрийской и огромной свиты, в которую входила и м-м де Шеврез., В Амьене будущая королева Англии должна была распрощаться с семьей. По этому случаю было организовано несколько праздников, и в один из вечеров м-м де Шеврез, которой горько было видеть лишенную любви королеву, с удовольствием взялась ради счастья подруги за ремесло сводницы и устроила небольшую прогулку в парк. Июньская ночь была тиха и нежна, и вскоре благодаря герцогине Анна Австрийская осталась наедине с Букингемом.

Красавец англичанин пришел в такое смятение, что потерял голову и немножечко «злоупотребил» представившимся случаем. Взяв королеву на руки, он швырнул ее на траву, торопливой рукой задрал юбки и «попытался обесчестить». Перепуганная такой грубостью, она стала отбиваться и звать на помощь… На крик сбежалась вся свита.

Королева кинулась в объятия м-м де Шеврез и в присутствии несколько смущенного Букингема разразилась рыданиями.

Потом узнали, что галантный кавалер в запальчивости «расцарапал ей ляжки своими украшенными вышивкой чулками…».

Как пишет м-м де Мотвиль, у которой никогда не было недостатка в эвфемизма, «герцог де Букингем был единственный, кто осмелился посягнуть на ее сердце…».

* * *

Пока королева плакала, англичанин, считая свое присутствие необязательным, исчез без лишнего шума.

Тогда все сбежавшиеся окружили Анну, и появившаяся на небе луна осветила лица людей. Лица эти были удивленные, лукавые, но отнюдь не потрясенные, поскольку инцидент никого не шокировал. «Все эти люди, — пишет историк, современник тех событий, — привыкли видеть при дворе всякое, и потому большинство из них подумало лишь, что у герцога немного шумная манера проявлять свои чувства».

[1 Огюст Бальи пишет: «М-м де Шеврез в этом деле покровительствовала Букингему и очень хотела, чтобы Анна Австрийская именно с ним узнала истинное наслаждение, которого ей не дал король» (в кн. «Ришелье»).

2 Taльмaн де Ре о. Маленькие истории.

3 Кардинал де Ретц, по ошибке поместивший эту сцену в луврский парк, идет в своем утверждении еще дальше: «М-м де Шеврез, единственная, кто был рядом с ней (Анной Австрийской), услышала шум, будто два человека боролись. Подойдя к королеве, она увидела, что та очень взволнована, а Букингем стоит перед ней на коленях. Королева, которая в тот вечер, поднимаясь в свои апартаменты, сказала ей только, что все мужчины грубы и наглы, на следующее утро велела спросить у Букингема, уверен ли он в том, что ей не грозит опасность оказаться беременной…» (Кардинал де Ретц. Мемуары).]

Когда к королеве вернулись силы, она вызвала Пютанжа, своего шталмейстера, и стала его бранить:

— Это вы виноваты в том, что произошло, — сказала она, — вы не должны были ни под каким предлогом отходить от меня.

И так как расстроенный шталмейстер молчал, опустив голову, она продолжала:

— Ладно, отправляйтесь спокойно спать; ничего плохого вам не грозит, потому что я надеюсь, что король ничего об этом не узнает.

Потом она взяла за руку м-м де Шеврез и направилась к своему жилищу. Остальные в молчании последовали за ними.

Для всех вечер был непоправимо испорчен.

Но больше всех, нельзя не согласиться, он был неудачен для герцога. Всю ночь, опозоренный и отчаявшийся, он безуспешно пытался уснуть. Заснул только на рассвете с глазами, опухшими от слез.