— Я падал, — произнес невнятно Данте, — но Люсьен… — слова застряли в его горле. Он посмотрел на Хэзер сквозь густые ресницы, потянулся и коснулся пальцем ее губ. — Ее звали Хлоя. Она была моей принцессой. И я убил ее.
Его глаза закрылись. Слеза скользнула сквозь ресницы и стекла к уху.
Ее звали Хлоя.
Горячий шип боли пронзил сердце Хэзер. Она уставилась на него, глаза жгло. Он вспомнил часть своего прошлого, но не благодаря кому-то, кто заботился о нем, и не в свое время, а благодаря наркотикам и пыткам, вызывающим припадки. Была ли Хлоя всем, что он помнил?
Хэзер отвела влажные волосы с его лица. Она наклонилась к нему, коснувшись губами его губ, и прошептала:
— Я люблю тебя, Данте Батист.
Но ее слова остались неуслышанными; Данте погрузился в ложный Сон, потерялся в морфине.
— Рассвет приближается, куколка. Нам нужно уходить.
— У меня есть гостиничный номер в Портленде, — сказала Кортини.
Хэзер кивнула.
— Мы можем отсидеться там день.
— А когда снова наступит ночь? — спросила Энни.
Хэзер посмотрела вниз на спокойное, испачканное в крови лицо Данте.
Стараясь поверить в эту иллюзию.
— Тогда мы начнем новую жизнь и создадим будущее.
Около Портленда, Орегон
25 марта
Двигатель Trans Am сильно застучал, когда Вон переключился на шестую передачу. Они мчались по дороге, летели сквозь ночь пылающей стрелой.
Кортини сидела на переднем пассажирском сиденье, ее внимание было сконцентрировано на умирающей впереди ночи. Хэзер сидела сзади, Энни рядом с ней, Данте растянулся на них, одурманенный и без сознания. Его сырая от дождя толстовка была разорвана порезами копья и дырками от пуль. От физических повреждений он исцелится. Что беспокоило ее, так это ущерб, нанесенный его разуму. Его сердцу. Она боялась, что его ранили там, где она не сможет помочь ему исцелиться.
Ее звали Хлоя. Она была моей принцессой. И я убил ее.
Хэзер погладила его мокрые черные волосы, заправила один локон за ухо и заметила текущую кровь. Он не сомневаясь отдал себя за нее и Энни. Не спросил о цене. Рисковал своей вменяемостью, жизнью, свободой.
Я не потеряю тебя, — пообещала она ему.
Она была истощена, опустошена, иссушена адреналином. Она так устала, что тело вибрировало, как сбитая линия электропередач. Но ее разум составлял схемы, планы и отказывался замолчать.
Хэзер договорилась, чтобы служба перевозки забрала коробки из ее дома, включая коробки с данными портлендской полиции и Бюро об убийстве ее матери и убийце по кличке Молоток-Гвоздодер. Она надеялась однажды отомстить за свою мать. Ради Энни.
Ради Данте.
Особенно ради него. Так он будет свободен, его жизнь будет принадлежать ему самому.
Его будущее сформировано внутри его сердца, а не Плохим Семенем или Теневым Отделением, или Падшими. Ее будущее уже сформировано, и она мчалась к нему с широко раскрытыми глазами.
Красная неоновая надпись мигала с левой стороны: «СВОБОДНЫЕ КОМНАТЫ», и неоновый бобер с веткой в зубастой пасти подмигнул. Вон направил Trans Am к мотелю.
Облегчение клубилось внутри Хэзер, и на мгновение ее разум замолчал. Сон для всех. И когда сумерки забрезжат на горизонте, они снова рванут по шоссе.
Она посмотрела на Данте, прошлась по прекрасным чертам его лица. Почувствовала запах осенних листьев и крови. Слова Вона мерцали, как золотые, в ее разуме:
Он — бесконечная Дорога.
Она последует дороге в сторону дома в Новом Орлеане. Она, Энни и Исчадие.
— Я здесь, с тобой, Батист, — прошептала Хэзер.
Вперед, по неизведанным дорогам.
